Граница Россия-Украина. Пассажирский поезд.
Август 2008 г.
И когда в вагоны вошли пограничники с таможенниками им предстало впечатляющее зрелище. Четыре вагона немецких тинэйджеров, пьяных, и с трудом что-то соображающих и пять человек сопровождения, вежливых, но непреклонных, и трясущими разными документами, спасибо Николаю Петровичу, и просившими их пропустить.
— Поймите господин офицер, — с сильным акцентом, но правильным произношением, говорил «начальник группы», якобы «давя на жалость», — эти дети из неблагополучных семей, более того, отличавшимися хулиганским поведением. У каждого несколько приводов в полицию. Поэтому они были направлены к нам в спецшколу. Они, и с самого начала были не подарок, но мы хотим их перевоспитать, поэтому для этой поездки выбрали самых лучших. У остальных проблемы с наркотиками и вообще с поведением. Я готов принести вам извинения от нашей школы.
— Да у вас они тут пьяные в дым, так что все высаживаетесь сейчас, — приказал старлей Ивентев, — а потом разберемся кто и куда поедет. Так что давайте всех ваших воспитанников на выход.
— Сомневаюсь, что вам это удаться, господин старший лейтенант, — от подобострастия «начальника группы» не осталось и следа, сейчас с офицером пограничников он говорил, фактически на равных, — дети окажут сопротивление, вам их придется силой выводить из вагонов, а при этом могут быть ушибы и даже переломы, кто-нибудь это запишет на видео и отошлет в Интернет. Подумайте что тогда произойдет, а они еще дадут интервью журналистам. Получиться, что вы отдали приказ избивать несовершеннолетних граждан Германии. Это конечно не так. Но так подумают, у каждого же из детей есть родственники и знакомые в Германии.
Старлей Сергей Ивакин думал недолго. Нафига ему этот международный скандал, когда после стоят украинские пограничники, вот пусть они и разбираются с пьяными тинэйджерами. А мы их отсюда трезвыми проводили, это уже они у вас нажрались. Кивнув самому себе он принял решение.
— Сержант Кулешов, — приказал он, — быстро проверить у этих всех паспорта и пусть кататься дальше.
Сержант выполнил распоряжение старшего по званию. Посмотрел на паспорта, визы в них, и не найдя ничего вызывающего подозрения, доложил, что все проверены и поезд может следовать дальше. Естественно, все прошло не так гладко, сержанта и двоих пограничников, сопровождали двое солдат срочной службы. Но естественно немецкие курсанты их не понимали, поэтому подключался, «воспитатель» очередной группы. Некоторые роясь в сумках, «находили» загранпаспорт, некоторым, которые были «слишком пьяны», помогал «воспитатель». А вот с гитлерюгентцами произошла проблема. Они же вроде пьяные, но показали документы быстро, и потом что-то подсказывало сержанту, что документы у них фальшивые. Толи штамп слишком яркий, то ли цвета в паспорте. Но чувствовал он, что-то тут не то. И он решился, позвал наряд с собакой, если эти бундосы везут с собой траву, то он их обязательно задержит, и лейтенант ему тогда не указ. Это была его ошибка. Собака ничего не нашла, обнюхала каждое купе, но никаких признаков наркотиков не нашла. Да и странно это, на Украине дешевле выращивать, чем доставлять свое. И тут подошел еще один немец в сопровождение одного из воспитателей. Добропорядочный бюргер спросил через переводчика что произошло, так как среди этой группы едет и его племянник. Пограничник потребовал его паспорт, решив, что его-то он выведет на чистую воду, а там и всех остальных. Получив загранпаспорт Канариса, он через рацию попросил проверить его по базе данных. Оказалось, что документы подлинные, спасибо Николаю Петровичу. И тот вежливо спросил, в чем же дело. А еще Ивакина, по рации, спросили, что он там так долго возиться. Пришлось посмотреть остальные паспорта быстро и дать добро. Но чувство смутной тревоги не покидало Кулешова. Где-то он этого бюргера видел. Но никак не мог вспомнить где. Потом плюнул, до окончания дежурства полчаса, и пора домой. Поезд после проверки с Российской стороны выдвинулся на проверку «незалежной Украины». Но там все было намного проще.