— Так что же вам нужно?
— Чтобы вы остались живы и после свержения большевизма в России возглавили там танкостроение. И у нас заодно. Да, не удивляйтесь. Танки всегда лучше всего делали русские.
— И что теперь со мной будет?
— Поживете, полечитесь. Пытаться бежать в СССР как вы сами понимаете бесполезно. А потом может и войдете в проект.
— Какой проект?
— А об этом рано говорить, сейчас отдыхайте. А потом может и поговорим, — и фюрер направился к двери, но перед тем как открыть ее, обернулся и сказал совершенно серьезно, — вы должны были умереть через пару месяцев, сейчас думаю этого не произойдет. Всего хорошего, господин Кошкин.
После ухода фюрера начались обычные больничные процедуры. Но снотворное ему больше не кололи, и если вечером от переживаний у конструктора танков поднялась температура, то утром она спала. Он с каждым днем чувствовал себя все лучше. Но ему не давала покоя предпоследняя фраза Гитлера. Он и так и этак прокручивал события и их, следствие. И вдруг догадка которой он так боялся, приняла четкий смысл. Немцы знали будущее. Вот почему он личный враг Гитлера. Что-то он сделал, что так разозлило лидера Третьего Рейха. А сделать он мог только танк. Но если он умер, то значит танк доделали за него другие. Но теперь Адольф не боится его танка, значит он действительно знает будущее, и он как конструктор нужен не ему, а России. Стоп, а почему России, а не СССР. Значит будет война, в которой немцы считают, что победят. Кошкин не питал иллюзий насчет своего бегства. Его поселили в глухой провинции, и приставили немногочисленную охрану, немецкого он не знал, но ему дали радиоприемник, который ловил и радиостанции Москвы, а также присылали русскоязычные газеты, не только советские, но и издания эмигрантов. Когда он попросил кульман, его тоже предоставили. Конструктор всегда должен тренировать мысль. В феврале 1941 года приехал Вальтер Шеленберг, и передал ему тубус. Когда Кошкин развернул чертежи, то на первым там лежала большая, то тем меркам, формата А4 и цветная фотография танка Т-62 с немецким крестом на башне. Конструктор сразу понял, что его танку в будущей войне не конкурировать с этим.
Пригород Бранденбурга, Полигон диверсионного отряда «Брандербург-800».
Сентябрь 1939 г.
Теодор фон Хиппель, или «русский Судоплатов», которого по окончании войны в отличии от нашего, не репрессировали, сам не подозревал во что развернется его подразделение. Еще до его предложения о формировании части профессиональных диверсантов в конце 1939 года, он был вызван самим фюрером, и был принят в проект, ему следовало организовать спецподразделения под общим названием «Ночные призраки». Все его идеи были одобрены, а самому его дали очень много материалов из «будущего». А также необходимые материальные средства. Хиппель сразу задал три направления работы своего формирования. Первое — в свете предстоящей войны с Советским союзом — подразделения «Ост», второе — спецназ, но общего назначения, и третья элита — самая малая часть, аналог нашего спецназа ГРУ. Действовать которым можно было в любой точке мира. Все подразделения дислоцировались отдельно друг от друга, как и в нашей истории. Под Бранденбургом дислоцировалось подразделение «Ост», под Веной — «Гильдия убийц» так назвали спецназ ГРУ, а под Дюрене — штурмовые части специального назначения, вобщем германский спецназ. Набор в такие части был крайне специфичен. Но методики и техника 21 века превратили этих бойцов в ужас войны. Их девизом был: «За солдатами Рейха стоит Бог и фюрер, а за нами — дьявол». Все лучшее от оружейников, химиков, электротехников шло в первую очередь им. Но и спрос был соответствующий. При учебном захвате штаба часовым заранее сообщалось о возможном нападении, и разрешалось стрелять на поражение. Пули конечно сделали из резины, покрытой медью, да и в патронах пороху поменьше насыпали, но одновременно диверсантам надо было нейтрализовать часовых, не причиняя им увечий, и тем более не убивая. Но все справились. Потому что их инструкторы применяли очень жесткие методы тренировок. Получить от них резиновую пулю в грудь или «подорваться» на светошумовой гранате — обычное дело. И они учились. Захватывать, а если надо — взрывать мосты, подключаться к коммуникациям связи, для дешифровки у них были нетбуки. И к сорок первому году это была очень грозная сила. А еще они отрабатывали совместные действия высадки или эвакуации с вертолетчиками. В результате «Брандербург-800», так прижилось название этой дивизии стал одним из ударов, перевернувших ход войны в этой истории.