Москва. Кремль, кабинет Сталина.
Май 20. 1941 года.
— Лаврентий, как ты это все мне объяснишь! — орал, что было очень редко, товарищ Сталин на своего преданного пса, — куда девались все наши запасы химического и бактериологического оружия?
— Думаю это диверсанты постарались, когда на нескольких неиспользованных бомбах и снарядах обнаружились закрытые отверстия, которых по конструкции быть не должно, то кроме немецких диверсантов ничего не подходит.
— На скольлько они еще продвинулись за сегодня?
— Еще на восемьдесят километров, и это несмотря на героическое сопротивление..
— Замолчи! — рявкнул вождь, — готовь эвакуацию в Куйбышев. И еще, всех, кто читает вражеские листовки или их нашли при нем — расстреливать.
Агония власти всегда сопровождается желанием утянуть на тот свет как можно больше людей.
Москва. Кремль, кабинет Сталина.
Май 26. 1941 года.
После неудачного применения химического оружия, Сталин дал приказ подготовить отход в Куйбышев. И запасной вариант — за Уралом. Там тоже был бункер, вот только людей, которых можно бы бросить в бой там не было. 85 % населения жило на среднерусской равнине, за Уралом жило только 15 % населения и то только в городах. Так что это «отступление» «вождя народов» было, не возглавить партизанское движение или контрнаступление Красной Армии, а ничто иное как спасти собственную жизнь. Народ должен знать, что вождь жив, и тогда он отдаст свои жизни за вождя. Но это никак не устраивало немцев. Получилось так, что о русском народе больше думал иноземцы, впрочем Сталин сам был грузин, и о русском народе не особо пекся.
Города России.
Май 28. 1941 года.
Немцы больше бомбежек на крупные города не повторяли, а вместо этого сбрасывали на маленьких парашютах маленькие радиоприемники, где на их частотах немецкие станции объясняли ситуацию со своей позиции. НКВД отреагировало мгновенно, при обнаружении такого приемника человека расстреливали на месте. Но люди даже боясь быть расстрелянными, все равно слушали германские радиостанции, потому они говорили правду. А вот Совимформбюро врало совсем некачественно.
Белоруссия, Горожичи.
Июль1941 г.
Но если на открытой местности немцы продвигались быстро, то в городах приходилось задерживаться. Но даже городские бои наши проигрывали, так как не имели опыта. А немцы научилась на Франции и Польше.
— Да чтож это такое…твою мать, — выругался старший сержант Пегов, отпрыгнув от окна, когда пули выбили кирпичную крошку из стены.
— Товарищ старший сержант немцы дом окружили, — доложил прибежавший молоденький боец, — предлагают сдаваться. Говорят иначе гранатами закидают.
Пегов задумался. Действительно ведь закидают. У них к каждому автомату приставка, которая гранату метать может. А если еще и «трубы» поднесут, тогда вообще хана, их и доты не выдерживают. Он теперь за старшего среди оставшихся от их взвода тридцати человек. Командира и комиссара сняли снайперы в самом начала боя. Он бы и сдался, если бы не этот сволочной приказ «Ни шагу назад». Ведь семью в лагерь отправят, если узнают, что сдался, а детей в детдом. Но полечь здесь еще хуже, младший брат еще школы не окончил, у самого двое меленьких детей, кто их кормить будет. Подумав он сказал:
— Где там немцы сдаться предлагают? — спросил он бойца.
— Так у левой стены, через громкоговоритель.
«У левой стены — это хорошо, из соседних домов никто не будет видеть», — подумал старший сержант.
— Ты скажи бойцам пока постреливать, но не сильно, патронов у нас и так сам знаешь мало. А главное на левую сторону не стрелять, я пройдусь, поговорю с ними.
— Давайте я с вами, товарищ сержант.
— Отставить, выполнять приказ.
— Есть, — и боец побежал предупреждать остальных.
Выбравшись к подъезду, он, не высовываясь, помахал носовым платком, серым от пыли и крикнул:
— Ей, кто там у вас за главного, поговорить надо.
— Сдавайсь! — с сильным акцентом ответили ему, — домь окрушен. Хочешь говорить — выходи сам, мы стрейлять не будем.
Старшина осторожно выглянул, но никого не заметил, и токо когда ему помахали рукой из-за стоявшего за углом БТРа с крестом на броне, он пригнувшись побежал к нему. Как только он завернул за БТР на него сразу уставились несколько автоматов. Навстречу шагнул немецкий офицер.