— Ганс, а откуда у твоей семьи типография?
— Это не типография, — сбивчиво начал объяснять Ганс, — так, новая технология выведения на печать изображений. Мне помогли знакомые ребята.
— Я даже не знаю как тебя благодарить, — воскликнула девушка.
— Поцелуя думаю будет достаточно, — хитро улыбнулся Ганс, хотя внутренне очень волновался, он еще ни разу по настоящему не целовался с девушкой.
— Годиться, — улыбнулась та, и чмокнула его в щеку. На его обиженный взгляд смущенно сказала:
— Не здесь и не сейчас.
— А когда? И где?
— Я не знаю, — потупилась девушка, — давай встретимся в нашем парке.
И чтоб перевести разговор в другое русло, сказала:
— Я кстати фюрера видела недавно, он принимал парад.
— Да, — совершенно не впечатленный ответил Ганс, — тогда гляди.
И он вытащил из ящика и показал девушке свою фотографию с Адольфом Гитлером. Она удивленно смотрела на фото, а потом неуверенно спросила:
— Это твои знакомый сделали? Но знаешь что тебе за это будет.
— Нет фото подлинное, — спокойно ответил Ганс, — я же не просто так пропал на сутки. Но остальное сказать не могу.
— Хорошо, я тебе верю, но у тебя на этой фотографии такой странный вид.
— Так мы сделали спектакль про будущее. А там как только не одеваются, — усмехнулся Ганс, — так как? Когда в парке встречаемся?
— В восемь. Думаю в самый раз, как всегда на нашем месте у статуи.
— Согласен, — ответил Ганс.
Тем же вечером.
— А знаешь как мне девчонки завидовали? — рассказывала Грета, — они просили меня познакомить с тобой.
— Но ты же у меня только одна, — осторожно начал Ганс. Осторожно притягивая к себе Грету. Она не сопротивлялась, и все завершилось долгим поцелуем. Потом Грета возмутилась.
— Ганс, перестань на меня так смотреть, я приличная девушка.
— А как я смотрю? — притворно удивился Ганс, хотя знал причину, на одном из сайтов он увидел обнаженную девушку, очень похожую на Грету.
— Как кот на сметану, — резко сказала она, — прекрати.
— Извини, — Ганс выбросил из головы все мысли о порнографии, и взглянул на Грету.
— Вот таким ты мне больше нравишься, — улыбнулась Грета.
Через двадцать лет они со смехом вспоминали тот эпизод.
Франкфурт. Съемная квартира в центре.
Сентябрь 1939 г.
Иозеф Шульц вернулся из своего училища домой. Ему предъявлять родителям, ничего не потребовалось. Учиться сын в военном училище, отпустили в отпуск. А там небольшие раны в счет не идет, да и какие раны, так — как будто иголкой прокололи. Что впрочем и было правдой. Но в свете творившегося на новом авианосце бардака, несмотря на всю немецкую дисциплину, ему вручили вместо аптечки — чтобы заживлять побыстрее раны, и чтобы в них не попала инфекция — большую косметичку, «трехэтажную», и производства очень хорошей фирмы, именно из которой его и раскрашивали под «эмо». Естественно содрали все знаки принадлежности производителя и год, но самое главное, они забыли там буклет, где показывалось, как эффективно накладывать косметику этой фирмы. Всем дали два дня отдыха, потом их ждали, кого что — кого авианосец, а кого, изучение компьютеров. Йозеф немного поговорил с родителями за ужином, а утром к нему пришла его девушка.
— Причет, сразу, — поздоровалась, она, — надеюсь тебя не сильно ранили?
— Ерунда, просто царапины, — как настоящий старый вояка заявил он.
— А это что? И она не дожидаясь разрешения открыла ящичек с косметикой.
— Это… Не трогай… Это секретно, — попытался возразить Шульц, но был сметен волной возмущения, — косметика — секретная? Такого не может быть.
Как мужчины любят оружие, так и женщины обожают косметику, а тут еще и «инструкция по применению». Буклет был на нескольких языках, поэтому Мирта сумела понять, как и чем пользоваться. После этого она заявила Йозефу:
— Оставь меня минут на десять, после можешь входить.
Пока курсант прохлаждался на кухне, его подруга нанесла легкий макияж, и когда он через оговоренные десять минут вошел, он остолбенел. Перед ним находилась совсем другая девушка. Прекрасная, обольстительная и вместе с тем знакомая.
— Мирта, ты…, - запнулся курсант, не найдя слов.
— Что нравлюсь? А вот так? — и она, обняв его крепко поцеловала в губы. До этого они ни разу не целовались.
— Я продолжаю тебя любить, — усмехнулась девушка, и тут же добавила, — но этот чемоданчик теперь мой.
Чары любви и девушки мгновенно слетели с Йозефа, он отпустил ее и холодно осведомился:
— Это для того чтобы женихов получше привлечь.
Она отстранилась от него и резко заявила:
— А ты то сам кто? Курсантик военно-морской школы.
— Тебе же нужен офицер, который сделает головокружительную карьеру.
— Именно, — не сдержавшись сказала правду, Мирра, — так что давай заключим соглашение, ты даешь мне этот чемоданчик, а я даю тебе себя.
— Убирайся, — через несколько секунд сказал Йозеф.
— Что? — не поняла Мирра.
— Я сказал убирайся! — закричал он с такой силой что она попятилась, и покинула его дом. Он взял чемоданчик с косметикой пересчитал деньги в кармане и отправился к платформе пригородных поездов. Там он купил билет до Берлина и уже через два часа находился перед зданием проекта «Призрак в доспехах». Он представился охране, предъявил удостоверение кадета, и через несколько минут его впустили. Там без труда нашел медицинское отделение, и вернул чемоданчик с косметикой, сказав, что он обнаружил ошибку только сегодня. Чемоданчик взяли, поблагодарили, осмотрели раны, вернее, то что осталось от проколов. Дали обычную аптечку и отправили восвояси. Не забыв предупредить, что завтра отпуск заканчивается. Шульц поблагодарил работников медицинского отдела, и поехал обратно. Его сердце было разбито, и он с всей своей юношеской непосредственностью ощущал, что он некому не нужен. Но потом работа вытеснила у него депрессию. Он участвовал в операции «Морская волна», получил сразу несколько наград. А Мирра Шезгант вышла замуж за морского офицера, который вскоре погиб по нелепой случайности. Она попыталась подкатить к Щульцу, но тот ответил ей отказом. Он и не знал, что когда пришел приказ о его переводе в наземные части, что судьба ждет его в России, тогда еще в СССР.
Берлин. Рейхсканцелярия, кабинет Гитлера.
Октябрь 1939 г.
Нет, не мог я уйти не оставив подарка. На флешке первой была картинка, сделанная в Фотошопе, первые лица Рейха и геранилитет, но в советских мундирах. А сверху, всегда грозный, а сейчас охреневший германский орел наклонив голову смотрит на красную звезду с перекрещенными серпом и молотом в центре венка, вместо привычной свастики.
— Эх, Виктор, — укоризненно покачал головой Гитлер, — у нас тут война, а вам бы все шутки шутить.
Но картинку стирать не стал, отправил в папку «Архив». Курсантов, гитлерюгентовцев и всех, кто побывал в мире Виктора наградили вроде бы неприметными значками «Берлинское туристическое общество». Это была идея Виктора. Но, каждый значок был сделан из золота, инкрустирован драгоценными камнями, но самое главное был именным. На обороте стояла гравировка, содержащая номер, имя и дату пребывания. Естественно значки молодым людям, сначала только показали и с ними они фотографировались с фюрером, потом их забрали, раздали только когда всем участникам исполнилось двадцать один год. А через сорок лет цена одного такого значка на аукционе начиналась с одного миллиона рейхсмарок.
Берлин. Главное здание проекта «Призрак в доспехах».
Октябрь 1939 г.
— Господин Рейхсминистр к вам какие-то молодые люди, — спокойно по селектору доложила секретарша, — они желают немедленно вас видеть. Говорят, что у них все получилось, что именно мне узнать не удалось. И у них с собой какие-то трубы.