Было больно. И мерзко. Ноги подкашивались, в глазах темнело. Думала, сейчас упаду. И это произошло бы.
Но меня поддержали кресло и Калеб, неожиданно влетевший в маленькую комнату. Он успел поймать меня.
— Стоять! — грозно и, при том, тихо сказал он.
Мужчина был выше на голову. Ему вообще не составило труда перетащить мое худощавое тело в сторону и усадить в это же самое кресло. Я откинулась на спинку и накрыл глаза ладонями.
— Черт! — тихо прошептала, сдерживая себя.
— Приходи в норму. Давай, — уже немного спокойнее велел директор, присаживаясь на корточки и поглаживая меня по коленке. Для него это было обыденным. — Сколько спала сегодня?
— Один час, двенадцать минут, — тихо ответила.
Калеб знал о бессоннице, даже кошмарах. Но не знал их истинную причину. И тогда, видимо, тоже не понял, почему я на ровном месте падать начала. Пока не понял.
— А максимальное за месяц?
— Это максимальное.
— Блять. Чарли, я не шучу. Сходи к врачу, — потирая переносицу, уставшим голосом сказал мужчина.
— Калеб, — немного осадила его. — Я в норме, честно.
— В норме? Ты в норме?! — воскликнул он, уже рассержено. — Скажи это не мне. А своим кошмарам, приступам, сну, если вдруг нагрянет. Теперь вот еще с обмороками можешь поделиться.
Калеб. Если бы он только знал…
Я уже была у врача. Все, что смог психотерапевт — выписать мне таблеточки, пожать плечами и сказать: «Отпустите прошлое. Что было, то прошло».
Да, прошло. Но отпустить я не могла. Ни его, ни Кроху. Мое прошлое — все, что у меня было. Это то немногое, что осталось от меня. Меня прежней, настоящей. Живой.
— Ладно. Потом еще поговорим. Возвращайся на площадку через пять минут.
Калеб ушел, а я осталась. На площадку. Продолжать записывать сраное интервью. Где должен был появиться он.
Боже. Нужно было встать и уйти. Уехать. И плевать, что я бы сорвала съемки или выглядела слабой в его глазах. Насрать.
Но я этого не сделала. Я выпрямилась, немного подкрасила глаза, выкинула кофе и вышла из гримерки. Нацепив на лицо очаровательную улыбку, словно у меня все потрясающе, и я ни о чем не догадываюсь. Но другие уже все знали. Люди на площадке смотрели на меня косо. Конечно, они ведь его уже видели. Наверняка кто-то и перепихнуться успел.
А я… я была объектом их насмешек и перешёптываний. Пешкой, благодаря которой это шоу войдёт в топы. Так же, как и песни из нового альбома Фальверта.
Ну и пофиг. На все. Нужно просто выдержать это, а потом отправиться домой. Засесть и не вылазить дня три.
Просто выдержать. Ага, конечно.
Спокойно просидеть час, а то и полтора рядом с человеком, которого любила, а потом возненавидела. С человеком, от которого была беременна. И из-за которого этот ребенок умер.
Давай. Это не трудно, Чарли. Проще-простого.
Вздохнув, я вышла на ярко-освещенную площадку, где была до этого. Там уже стоял большой диван и кресло. Не соврал….
Пройдя вперед, я опустилась на краешек дивана, где была до этого. Ведущая тоже пришла почти сразу и опустилась в кресло. Единственное свободное место, которое оставалось, было рядом со мной.
Блять…
Съёмки начались снова. Опять запустили камеру, Алиса подобралась.
— И так, после небольшого перерыва, мы продолжаем. Готова, Чарли?
— Да, — с приторной, фальшивой до жути улыбкой ответила я.
— Что ж. Надеюсь, ты понимаешь, о чем дальше пойдут наши беседы.
— Да. Похоже, моя радость тому, что про развод ты не спрашивала, была преждевременной, — пошутила, той же широченной улыбкой прикрывая страх перед тем, что меня ожидало. Пряча от посторонних свой ужас, сковывавший все тело.
— Ну уж прости, — рассмеялась Алиса. — Правда, я бы хотела поговорить не про развод, а в принципе про брак и ваши отношения. Общаешься сейчас с Крисом? Контактируете как-то?
Меня передернуло. Я вздрогнула от его имени. От этого вопроса. И от ощущения тяжело взгляда мужчины на себе. Он прожигал мою спину, буравил дыру меж лопаток.
И, все-таки, нельзя было забывать, где я. Зачем я тут. И что все только начинается.
Собравшись, отрицательно помотала головой и поджала губы, чтобы изобразить какую-то расслабленность на своем лице. Будто мне все равно. Я отпустила.
— А когда виделись в последний раз?
— Два года назад, когда нас разводили.
— Что ж…. Я думаю, что в таком случае вам есть что обсудить. И у тебя обязательно будет такая возможность, только позже. А сейчас давай попробуем восстановить порядок происходящего. Только… — она сделала вид, что запнулась, — кажется, для этого нам не хватает еще одного звена. Скажи, Чарли… готова ли ты встретиться со своим прошлым? — Алиса обратилась ко мне и посмотрела так, словно это действительно было важно. Будто мое мнение, мой ответ мог изменить сценарий.
Я пожала плечами. Мол — мне все равно. Но это была лишь маска. На деле же я тряслась, как осиновый лист. И все время разминала палец, с которого два года назад сняла обручальные кольца.
Алиса посмотрела на меня с пониманием. Конечно. Она по взгляду, по моим глазам поняла, что нет. Нет, черт возьми. Я не была готова! Но таков сценарий. Не я его выбирала.
— Что ж. Тогда встречаем. У нас в гостях известный певец, а так же теперь бизнесмен и, судя по всему, один из центральных персонаж в истории жизни Чарли Вестман. Крис Фальверт!
Под бурные аплодисменты зала, он вышел из-за кулис. Я не оборачивалась, не смотрела на Фальверта. Все это я понимала по звукам, визгам зрителей, сидевших в зале. А еще по тяжелому взгляду, по его запаху, шагам. Он был все ближе и ближе, а мое сердце просто уходило в пятки. Пульс учащался, мне становилось все труднее дышать.
А потом… мягкая поверхность дивана промялась с противоположного конца. В нос ударил знакомый, такой любимый и, одновременно, ненавистный запах ментола, миндаля и отвратительно парфюма, за который он явно переплатил.
Съёжившись, я пододвинулась чуть ближе к подлокотнику, будто мне это поможет. Потом чуть расправила плечи. Но продолжала смотреть на Алису, огромный экран позади себя или куда угодно. Только не на него.
— Привет, Крис.
— Здравствуй, Алиса. Давно не виделись.
Ведущая протянула ему свою элегантную ручку с красными ноготками. И я лишь отдаленно видела гигантскую мужскую ладонь, сжавшую ее. Ладонь, все с теми же татуировками. Ладонь, на тыльной стороне которой, ближе к большому пальцу, было написано две буквы. «Ch». Точно такая же была и у меня. В том же месте, но на другой руке.
«Идиотка, не смотри туда! Не смотри. Отвернись!»
Отвернулась. Молчала, сжав губы в трубочку. За кулисами напротив меня был Калеб. Он накрыл своей ладонью глаза и, видимо, матерился. Пока что — тихо. Он все понял. Понял, что этот канал и шоу просто решили хайпануть на нашей истории. А еще понял, каково было мне. Сидеть рядом, слышать его голос, чувствовать и вдыхать запах, как личный наркотик. И вспоминать.
Все, что было….
Знаете, а ведь это даже иронично. Ведь именно в той студии, именно к этой женщине мы впервые пришли на интервью вместе. Мы тогда только недавно вернулись из Англии. Поехали туда сразу после тура на пару недель, где и рассказали все родне. И вот вернулись в Анджелес, пожили дома какое-то время, не вылезая из постели, а тут — хопа. Криса позвали на интервью. И он предложил поехать с ним. Я согласилась.
Около полутора часа они беседовали с Алисой, он отвечал на вопросы и не переставал посматривать на меня. Я тоже не отводила взгляда, не могла. И чем больше я стояла за кулисами, чем больше смотрела на Фальверта, тем шире становилась моя улыбка и тем быстрее приходило осознание. Как же сильно я его любила. И все больше понимала, что происходящее — реально. Он сделал мне предложение. И я согласилась! Этот мужчина хотел провести со мной всю свою жизнь.
А потом Алиса завела тему концерта в Майями. Многие понимали, что Крис хотел сказать своей последней песней, но мы ничего не подтверждали. И тогда он встал с этого самого дивана, направился ко мне и вытащил на площадку. Сжимая мою ладошку в своей, он рассказывал про песню, про тур. И про предложение.