Мыслей в голове было море. Они крутились в странном водовороте так быстро, что я не могла собрать их в кучу. И меня накрывало чувство дежавю. Пять лет назад, когда наши отношения перетекали из просто секса в романтические, я с трудом могла сказать, что испытываю. Ситуация повторялась.
Той ночью я спала не долго, но так крепко. Я уже и забыла, какого это — проснуться со светлыми мыслями, без кошмаров и похмелья.
Надо было собрать себя в кучу. Встать или сделать что-то еще. Возможно, растолкать Криса и выгнать его на хрен из своей кровати. Но, видит небо, я не могла так сделать. Впервые за три года у меня не было ощущения, как будто я несу за собой груз, весом в тонну. На душе было тепло, спокойно. Может быть причина этому заключалась в мужчине, который тихо сопел, обнимая меня сзади и обдавая кожу на шее своим дыханием. А может и в нашем вчерашнем разговоре. Вчера вечером я впервые рассказала хоть кому-то, что произошло со мной за эти три года. Черт его знает.
Мне не хотелось вставать. Вылезать из кровати и уходить. Потому что тогда нам пришлось бы снова разговаривать и что-то решать. А я не хотела. Единственным желанием было оставаться на месте, ощущать его руки на себе, чувствовать тепло его тела. И все же надо было что-то делать. Обсуждать снова. Разговаривать, решать.
Боже. Я не хочу. Умоляю, сотрите эти три года из моей памяти. Я не хочу о них помнить. Оборачиваться назад, ощущать эту боль. Верните меня домой. В Лос-Анджелес, где я каждое утро просыпалась в объятьях мужа. И не было у нас этих заморочек.
Ситуация была крайне непонятной. Мысли путались. И чувства тоже. Здравый смысл кричал, что Криса нельзя прощать. Он причинил слишком много боли и, как ни крути, она не исчезнет по щелчку пальцев. Но сейчас, в данную чертову минуту, я действительно была готова простить ему все-все-все на свете.
У меня уже голова трещала от внутренней дилеммы. Задушите меня подушкой.
Мне хотелось застонать от отчаяния и непонимания, что делать дальше. Любовь — мука. И это ужасно. Клянусь, я бы закричала, потому что от мыслей трещала голова. И Крис был единственным фактором, который меня останавливал.
Я заворочалась на матрасе. И в тот же миг ощутила, как рука Криса сжимает меня еще крепче, притягивая к себе вплотную.
— Не надо притворятся, Чарли, — прохрипел мужчина мне на ухо. Я вздрогнула. — И прекращай так много думать. Поспи еще немного. Если хочешь поговорить — сделаем это потом.
Я нервно втянула воздух носом. Черт. Зачем ты заговорил, Крис? Ты мог поспать еще немного, а я бы чуть-чуть повалялась в твоих объятьях.
Но Крис не умел читать мысли. И слава богу, но все же…. Иногда это было серьезным упущением, потому как иначе он бы знал, что лучше молчать. Мне так хотелось отсрочить момент подъема. И я бы правда с удовольствием осталась в этой кровати, в его объятьях, но… не могла. Нам нужно было поговорить. И именно сейчас, потому что чем дольше будем откладывать, тем быстрее я буду сходить с ума от непонимания, неизвестности.
Хватка Фальверта на моей талии была крепкой. Я бы даже сказала — очень крепкой. Но когда я вновь заворочалась и предприняла попытку выбраться, он колебался всего пару секунд, прежде чем выпустить меня. Я отползла на некоторое расстояние, села, подогнув под себя ноги и теперь смотрела на него. Выражения лица Криса было хмурым, брови сведены на переносице. Но глаза… черт подери, его глаза сияли. И я не шучу. Они почти искрились, хотя еще вчера вечером, до нашего разговора, казались потухшими и почти безжизненными. В них плескалась надежда и решимость. Он знал, что разговора не избежать. Но хотел остаться со мной. И от осознания этого пульс участился.
«Возьми себя в руки, тряпка. Его слова и взгляды еще ни хрена не значат» — мысленно отругала себя и тяжело вздохнула.
— Крис, я… — начала говорить, но не смогла закончить фразу. Что «я»? Я не знала, что сказать. Не знала, что и думать! Мои мысли превратились в густую кашу.
Все, что мне оставалось, это смотреть на него. Потому что все было таким непонятным. На секунду я даже допустила мысль, что это очередная тупая шутка моего подсознания. Новый кошмар и новый вид боли. И совсем скоро я проснусь с этим давящим ощущением в груди и вряд ли смогу сдержать слезы.
— Говори, Чар, — прошептал Крис, неожиданно накрывая своей ладонью мою и переплетая наши пальцы. — Не бойся.
— Я не боюсь, я просто… не знаю, что сказать. У меня каша в голове и только. Каша из сомнений и непонимания.
Мужчина замер, а потом вдруг кивнул. Будто он испытывал то же самое. Кажется, мы делили одни и те же чувства на двоих.
Рушить легче, чем строить. В этот момент я поняла значение данной фразы в полном объеме. Мы с такой легкостью разрушили наши отношения, — мы оба приложили силы к этому. А сейчас сидели и, глядя друг на друга, не могли представить, как это исправлять. Да и стоит ли…?
— У меня много мыслей в голове. Я просто не представляю, что теперь делать. Пробовать исправить все, что натворили, а может просто….
Я хотела сказать, что возможно нам просто стоит отпустить друг друга. От одной мысли у меня снова защемило сердце. Я не хочу его отпускать, не могу позволить снова уйти. Но Крис, кажется, разделял мои чувства. Он понял, что к чему, и не позволил мне договорить. Резко дернув за руку, Крис снова повалил меня на кровать и, пока я была дезориентирована, подмял под себя, перекрывая все пути к отступлению.
— Не смей даже думать об этом, слышишь? — наклонившись, прошептал Крис. На удивление, в его голосе не было угрозы или злости. — Мы все исправим, Чарли. Вместе. Но я больше не смогу без тебя. Эти три года казались мне адом, поэтому больше я тебя не отпущу.
Он говорил спокойно. Тихо. Он не требовал, но он убеждал меня. В тот миг я верила. И понимала его. Для Криса это время было таким же ужасным, как и для меня. Мы не могли друг без друга. И оба страдали. Каждый по своему, но по одной и той же причине.
Крис наклонился и провел кончиком носа по моей шее, вдыхая мой запах. Я положила руки на его плечи и осторожно провела вниз по его груди. Мы оба шумно дышали. Этот момент казался выдуманным, нереальным. Потому что мы снова могли касаться друг друга, разговаривать, а не плеваться ядом. Между нами не стояло барьера из лжи, предательства и ненависти. И впервые за три года я действительно ощущала себя живой, настоящей. Я чувствовала себя прежней.
Крис поднимался все выше, провел кончиком носа по моей челюсти, а затем сделал то же самое языком. Он покрывал поцелуями мои щеки, лоб и нос. А потом сорвался. И его губы коснулись моих. Аккуратно, нежно. Он словно боялся, что я оттолкну его. В ответ я лишь обвила руками его шею, притягивая ближе к себе и заставляя углубить поцелуй. Каждый из нас вкладывал туда свои чувства, эмоции, желания. Мы отчаянно хотели раствориться друг в друге. Но когда рука Криса опустилась на мой живот, и он повел ее ниже, я отстранилась.
— Давай не будем так быстро? Нам нужно… — нервно сглотнула, заглядывая в его глаза. — Мы должны попробовать начать все сначала. По-нормальному, Крис.
Не знаю, что он увидел в моих глазах. Но это заставило его убрать руку и широко улыбнуться. Он кивнул.
— Хорошо. Давай попробуем.
***
В тот день жизнь снова поменялась. Мы вернулись в жизни друг друга и готовы были быть вместе, строить что-то заново. Правда, медленно делать это, как предлагала я, у нас не вышло. Мы пытались, честно. Хотели, как все, нормальные люди сходить в ресторан и поужинать. Устроить что-то вроде первого свидания. Не поверите, но я даже добровольно надела платье для этого. Правда… кажется именно из-за него в ресторан мы не попали. Крис заехал забрать меня вечером. Но как только я открыла дверь, мы замерли, переглянулись и уже через пару секунд лежали на кровати, целуясь, как два ненормальных подростка, дорвавшихся друг до друга.