И тогда поглядел Господь на все то безобразие, и разгневался гневом великим.
И рек Господь:
«Истребили люди все вокруг себя и погубили прекрасный дом свой, который я дал им на радость и процветание. Так что направлю я вновь водную стихию на землю, где люди перестали признавать Господа творцом и хозяином всего сущего. Ибо разграбили они дом свой, который предназначил Я для них, и не знают любви, но одну лишь ненависть, и не хвала, не песнь радости, но стоны и плач — вот что доносится ко Мне с опустошенной земли».
И заплакал тогда Шемхазай.
«Горе мне, горе! Что станется с моими детьми!»
И сказал Господь тогда: «Дети твои, дурень, дурная трава в поле, нет в них ни благого духа стражей, ни печальной мудрости человеческой, так что уведу я их с земли, однако ж не истреблю, но помещу под стражу — пусть пребывают там в вечных узах, под мраком, покуда не исполнится суд великого дня».
И исполнился Шемхазай благодарности великой и раскаялся, и добровольно покарал себя, повиснув в пространстве меж небом и землей, где висит и поныне в скорби покаянной.
И вновь пришел к Господу Разиэль, что был тогда с Шемхазаем, и сказал: «неужто разрушишь ты прекрасную землю, Господи — пуще того, как ее разрушили люди вкупе с неразумными чадами нашими?»
Рек тогда Господь Разиэлю: «Исцелю я землю, которую развратили ангелы. И вновь насажу ее лесами и садами и пущу по ней виноградные лозы и птиц запущу в листву дерев, чтобы славили они Господа, и зверей в чащи, и рыб в моря».
И отвечал Разиэль: «Но что толку в земле, если не будет больше никогда на ней человека? Неужто воды одни да твари неразумные будут славить Тебя до конца времен? болит душа у меня, о, Господи, ибо привязался я к твоим созданиям, пока жил с ними. Неужто погубишь Ты их совсем, чтобы и следа не осталось от них на лице земли? Ибо в том, что случилось с ними, есть и наша вина.
«Нет, — сказал Господь, — уничтожу я лишь сладострастные души и детей стражей, ибо дурно они поступили с людьми, но сохраню я род человеческий и, когда очищена земля будет от всякого греха, возродятся праведные и в те дни открою Я сокровищницы своего благословения, которые на небе, чтобы низвести их на землю, на произведение и труд сынов человеческих. И всякое дело будет сопровождаться благословением; справедливость и правда будут насаждать полную радость в века».
«Но они вновь будут как дикие, неразумные, ибо погибнет вся их сила» — возразил Разиэль.
«Тут уж пусть поступают по своей воле, ибо теперь сила их в их руках, — сказал Господь. — Ибо отныне запрещаю я стражам вмешиваться в людские дела. А сейчас ступай, возвести земле исцеление, и что не все сыны человеческие погибнут через тайну всего того, что сказали стражи и чему научили сыновей своих»
И сказал Разиэль: «Но что, о, Господи, делать нам с Азаилом нераскаянным — сила его равна силе двухсот водителей ангелов?»
«А ты поведай всем, что развратилась земля чрез научения делам Азаила — ему припиши все грехи!»
«Но почему он один?» — так спросил тогда Разиэль.
«Да потому, что лучше, чтобы в глазах рода людского лишь одни из вас был виновен, нежели сотни, — так рек Господь, — иначе утратится к вам полная вера, и усомнятся люди в благе вашем, и утратят должное почтение и страх и не будут знать, кто из вас плох, а кто хорош. А что до Азаила, то вот тебе сила и делай с ним, что пожелаешь».
«Нет, — отвечал Разиэль, — сделаю я с ним не то, что я пожелаю, ибо сам не знаю, желаю ли я ему гибели или же милости, но то, что Ты повелишь».
И сказал Господь, что никому из стражей не дано будет более вмешиваться в дела людей и изменять лицо земли во вред ли, на благо ли. И исполнил Разиэль все, что повелел Господь.
А повелел Господь Разиэлю связать Азаила по рукам и ногам, и положить его во мрак, и сделать отверстие в пустыне, которая находится в Дудаеле, и опустить его туда, и положить на него грубый и острый камень, и покрыть его мраком, чтобы он оставался там навсегда, и закрыть ему лицо, чтобы он не смотрел на свет.
И так и сделал Разиэль.
Иные же, впрочем, рассказывают, что пожалел он Азаила, собрата своего, так что тот и поныне живет на земле, нераскаянный и продолжает свое грешное бытие, принимая всякие личины, в том числе и сыновей Каиновых. То же и потомки Шемхазая, которые и по сю пору живут среди людей, и твой верный слуга — один из них…
Гиви умолк и ошеломленно огляделся по сторонам. Костер почти прогорел, на небе высыпали крупные звезды. Мрачные бородатые люди, сидя на корточках, мерно кивали головами. И что это на меня нашло? — удивлялся он, с некоторой опаской поглядывая на Предводителя.
— Что ж, о, Рассказчик, — проговорил Предводитель, — воистину хорошо подвешен твой язык и сладки твои речи, и слушать их — правдивы они или нет, — одно удовольствие, так что даже жаль будет передавать вас в руки тех, кому вы обещаны, однако, слово есть слово, а сынов пустыни еще никто никогда не упрекнул в том, что они поступали в ущерб заказчику.
— Кому мы обещаны? — в ужасе спросил гордый потомок Шемхазая, чувствуя, как земля уходит из-под ног, — Слушай, что с нами сделают?