Уже два часа я просто сижу в рубке и не могу прийти в себя, тупо пялясь на экран где высвечиваются размеры погибших кораблей. Двадцать шесть мастодонтов неведомого космоса, вторую сотню тысяч лет висят в пространстве и их никто не нашел, никто не вернулся к ним после разыгравшейся здесь бойни. Боже, что же это за тяжелый крейсер Деванагари, который может сотворить такое и при этом остаться неповрежденным и продолжить свое миллионолетнее патрулирование, до какой же степени должны быть напуганы выжившие, чтобы никогда даже и не попытаться вернуться за своими погибшими собратьями!
Постепенно стресс, вызванный этими чудовищными кораблями, начал отпускать меня и ко мне вернулась способность внятно мыслить. По моему запросу ИскИн выдал всю информацию по погибшим кораблям. Двадцать шесть кораблей, двух разных типов, по тринадцать штук тех и других и около полусотни мелких обломков, не превышающих по размерам, судно на котором я сейчас нахожусь. Почти двадцать километров в длину, три в высоту, клинообразные корабли, имеющие в своей самой широкой, кормовой, части ширину почти равную их длине, а в носовой части ширина не превышала пары сотен метров, этакий сегмент огромного диска. Что поражало не меньше, так это то, что я никак не мог идентифицировать останки этих судов. Или же их просто не было в той Базе что я освоил, или мне просто не хватало навыков обращения с ней. И вообще эта База была несколько странная, она больше напоминала не Базу Знаний, а некую картотеку, загруженную в мозг. По желанию я мог вызвать информацию о любом корабле Джоре, находящемся в Базе, но вот никакого узнавания, или тем паче знания об этих кораблях у меня так и не возникло. Скорее всего эта база предназначалась не для живого существа, а вероятно для ИскИна, тогда становится понятной ее несколько не привычная структура.
После вчерашнего фиаско с посещением корабля Джоре я долго готовился, эмоции эмоциями, а работать-то надо. Именно поэтому я опять вишу в пространстве возле того же самого корабля и опять боюсь туда сунуться. Почему? Да просто я примерно представил какой должен быть экипаж у этакой дуры и тут до меня дошло, что скорее всего экипаж-то никуда и не делся и все они сейчас там, на борту, вот только уже ничего не могут ни сделать, ни сказать. По всем прикидкам, около двух тысяч человек там обязаны были находиться, иначе такой огромный корабль просто невозможно содержать длительное время в порядке. Конечно можно везде понатыкать ИскИны, они справятся не хуже людей, а в некоторых случаях даже и лучше, но принимая во внимание что не так давно на моем, теперь уже моем, корабле был всё-таки живой экипаж, ожидать обратного здесь просто не логично. А значит почти в любом отсеке, ангаре, каюте, я обязательно столкнусь с безмолвными свидетелями древнего побоища, трусости и предательства ушедших и так и не вернувшихся соратников. Только от одной этой мысли уже не по себе. Но делать нечего, «надо, Вася, надо».
Место в обшивке корабля, что я присмотрел для проникновения внутрь, представляло собой дыру в борту судна, которая образовалась, было такое ощущение, от того, что неизвестная сила сначала скрутила корабль штопором, а потом выкрутила его в обратную сторону. Никакая броня не выдержит такого издевательства над собой. Проплывая сквозь броню и борт корабля, я был в очередной раз поражен монументальностью и мощью судна. Корабль, который явно не предназначался для посадок на планетах имел силовой набор из огромных балок, толщиной каждая метра в три, даже спустя тысячелетия они все еще буквально светились несокрушимостью. За десятки тысяч лет ни один метеорит, ни один астероид так и не смог сколько-то повредить броню этого судна, а вот корабль цивилизации, погибшей задолго до даже появления Джоре, этот осколок давно минувших дней, с легкостью не только сокрушил, но и уничтожил. Несколько минут я не торопливо пробирался через пробоину в борту. Верхний слой защиты сменялся броней, теплозащитный слой пришел на смену противорадиационному, силовой набор сменился несущим каркасом, потом пошли слои внутренней изоляции, аварийно-герметизационные пояса безопасности наконец сменились панелями внутренней облицовки. Я оказался в огромном коридоре, по которому без особых проблем мог бы перемещаться какой-нибудь не самый маленький внутрисистемный кораблик. Примерно через каждые двести-двести пятьдесят метров, тускло поблескивая металлов, возвышались массивные двухстворчатые двери. Насколько я понял, я попал именно туда куда и хотел, в трюм. А те двери, на которые я обратил внимание, были ничем иным как отдельными отсеками этого самого трюма. Наконец я увидел, что одна створка приоткрыта. Ну на конец-то, а то я даже и не представляю, чем можно было бы открыть эти ворота. Плавный разворот и я вплываю в щель между дверями. Лучше бы я этого не делал! Самые страшные ожидания, оказались всего лишь детской сказочкой на ночь. Сотни, тысячи мертвых, а десятки, нет сотни тысяч не хотите. Весь ангар был аккуратно заставлен тысячами криокапсул, у которых уже очень давно вышел всякий резерв. Мужчины, женщины, дети, старики, ряд за рядом, штабель за штабелем, только в этот момент я понял, что все остальные двери, пока еще закрытые, ведут точно в такие же ангары, заполненные криокапсулами с навеки заснувшими обитателями. По примерным подсчетам, в ангаре находилось около ста тысяч капсул. Я успел насчитать полсотни дверей, значит, как минимум на этом корабле пять миллионов мертвецов, если предположить, что все однотипные корабли несут одинаковый груз, значит в этом, забытом всеми богами, кусочке космического пространства почти семьдесят миллионов промороженных мумий. Я до сих пор не потерял рассудка от всех этих вычислений, только благодаря нейросети, в какой-то момент я просто перестал чувствовать, все мои чувства, эмоции, сжались в маленький-маленький комочек и спрятались под чистый разум, отдав свое место логике. Я передвигался по кораблю и с машинной точностью фиксировал расположение коридоров, технических отсеков, грузовых трюмов, кают экипажа, рубки, всевозможных систем. Никаких эмоций, я стал машиной, выполняющей заложенную в нее программу, автоматом, не испытывающим ничего, для меня перестало существовать время, я не испытывал голода или жажды, я просто фиксировал свидетельства жуткого преступления и знал, что виноватых в этом нет, уже нет.