— Мне важно, чтобы ты, уйдя от меня, неделю спустя не замерзала в снегу ограбленная и униженная, а продолжала жить нормальной жизнью.
— Как доказать?
— Погоди ты. Дай досказать. К несчастью, в нашем с тобой мире очень важно выглядеть, то есть казаться, а не быть. Будешь казаться, получишь работу, причем, насколько дорого ты выглядишь, настолько хорошую работу ты и найдешь. Эти правила не я придумал. У тебя в руках половина тех инструментов, которые я смог тебе дать, чтобы ты казалась… Очень важно создать качественную иллюзию, самой в нее поверить, тогда станешь тем, чем кажешься. Я хотел, чтобы ты дошла до этого сама, но коль скоро ты хочешь покинуть меня, придется читать тебе теорию вместо практики. Так вот, Аиша, ты должна будешь привести ко мне в дом настоящего мужчину. Он должен быть таким, чтобы я не беспокоился за тебя, глядя на вас обоих.
Я забыла, как дышать.
— Но… Капитан… Как же…
— Капитан от тебя никуда не денется. Я не знаю, сколько он еще будет болтаться черти-где. С ним ты не пропадешь. Но с Капитаном тебя свел я. Кто знал, что вы — две ледышки спаяетесь в одну. Вот найди сама такого мужчину, за которым как за стеной, тогда я отпущу тебя и более того, я куплю тебе дом, где хочешь, хоть в Охторе, хоть в Нарвеле, хоть где. Это мои условия.
— А если я не найду такого мужчину?
— Твои проблемы. Останешься со мной, пока Капитан не вернется. Будешь терпеть мои сальности и домогательства, — ядовито сказал он.
— А можно поправку? — разозлилась я.
— Можно, — снизошел до меня Максимус.
— Во-первых, я — не ледышка!
— О да, я еще на корабле говорил, что ты — огонь-девка, но вот в чем проблема. Чем больше ты была с Капитаном, тем он становился теплее, а ты холоднее. Такой взаимообмен, так трогательно. Вам обоим это пошло на пользу. Ты стала спокойнее, он — живее. По крайней мере, ты не пытаешься меня убить при каждом удобном случае. Хочешь, может быть, но не делаешь. А во-вторых? "Во-первых", подразумевает продолжение.
— А во-воторых, я хочу в случае, если выигрываю я, чтобы вы вытащили из-под моста Лиду.
— За руки или за ноги? — скептически заметил Максимус.
— Хотя бы, чтобы вы приехали к ней и все объяснили, как объяснили мне, и пригласили ее с собой, чтобы она снова стала вашей помощницей.
— Но я больше не люблю ее. Разве что где-то очень глубоко в душе.
— Мне это все равно. Капитана я тоже не люблю и не любила по-настоящему никогда, но это не имеет никакого значения.
— О-па, — Максимус подскочил на своем месте, — Как это "не любила", что значит "не люблю"? Аиша, ты в своем уме?!
— Мне просто с ним хорошо. И я намерена последовать за ним при первой же возможности.
— Так, я не понял сейчас вообще ничего. Аиша, я не дам тебе дурить Вильяму голову. Что это за бред такой: "я его не люблю, но я буду с ним!"?! Что за детский сад? — Максимус не на шутку разволновался.
— Я все уже сказала.
— Ты ничего не сказала. На корабле ты спектакли разыгрывала что ли?
— Нет, тогда я его любила, но как-то странно. А сейчас не вижу и не люблю.
Максимус долго напряженно молчал, потом встал и прошелся по комнате. Я села на кровати и скучающим взглядом наблюдала за хозяином.
— Значит, так. Кое-что я понял. Ты же наверняка считаешь, что любить, значит, постоянно ждать, скучать, думать о предмете обожания, сходить по нему с ума?
— Что-то вроде.
— Это чисто женское. Да и литература в этом смысле именно так и формирует взгляды, — задумчиво пробормотал он, — Любовь разная, и если ты (как тебе кажется) не любишь пока не видишь, это не значит, что ты совсем его не любишь. Есть такой тип любви, есть. Как правило, это предшествует охлаждению со стороны одной из сторон, и лучше бы Вильяму поторопиться. Мало ли что может произойти. Но теперь я буду осторожен с тобой, детка. И учти, — Максимус резко сел и положил свою ладонь мне на затылок. Глаза его светились совсем близко, он несколько секунд сверлил меня ими и начал медленно сжимать кулак на моем затылке: — если ты, Аиша из Охтора, разобьешь Капитану сердце, если из-за тебя он будет страдать, то я найду тебя, где бы ты не пряталась в пределах этого шара, и зарою заживо в какой-нибудь пустыне. А лучше босую и нагую пущу пешком по этой пустыне, ты поняла меня?!
Закончил он свою гневную тираду свистящим шепотом.
— Поняла. Волосы отпустите.
— Я не позволю. Капитан редкой способности человек, он умеет любить постоянно так, чтобы ты это чувствовала. И не дай бог тебе дорвать на лоскуты его душу, я сам тебя на лоскутки порву. Лучше откажись, пока не поздно, — с каждым словом Максимус становился все злее, а меня все сильнее тянуло прижаться к хозяину или укусить его.