Светлый парик подошел мне идеально, он был натуральный и смотрелся прекрасно. С линзами вышел подвох, в голубых я смотрелась глупо, в зеленых ужасно, подошли карие, теплого орехового оттенка. Я долго не решалась их брать, но Ахум настоял. Труднее всего было научиться их одевать. Я неизменно моргала, поднося линзу к глазу.
Платье я выбирала сама, и это было трудно. Ахум даже начал ворчать, что я слишком придираюсь к себе. Наконец, вечерних платьев совсем не осталось, пара была отложена на дом, дескать, я их купила, как и обещалась.
— Могу предложить такой вариант, коктейльное платье. Цвет серый жемчуг, дымчатый металлик, можно сказать. Полностью закрытый глухой перед, открытая спина.
— Не пойдет сразу.
— Почему?
— Мы же уже определились с кхм… грудью. А так застежки будут видны.
— Там уже есть грудь, специально вшита. Рост я вам подберу. И еще, леди, мне не удобно об этом говорить, но ваши руки…
Я посмотрела на руки. Руки, как руки, пять пальцев. Да, красноваты, потому что все время с водой и химией общаюсь, даже перчатки не спасают.
— Что с ними?
— Они, как у крестьянки. Возьмите бальзам, смажьте. Даже у помощниц должны быть красивые руки.
— Что значит, даже?! — возмутилась я, но Ахум уже ушел.
К слову, он прав. Все должно быть идеально. А что это за идел такой с красными руками-то? Максимус меня сразу вычислит.
Ахум принес платье, я надела его и поняла, что это именно то, что нужно. С одной стороны, никаких дешевых претензий, все просто, без лишних изысков, с другой стороны, такой вырез на спине может быть расценен, как многообещающий. Вот она почти разгаданная загадка, для затравки пойдет.
— Беру.
— Как на вас шито!
Когда я подала адрес, куда должны были доставить платья "для дома", глаза Ахума полезли из орбит.
— Леди Аиша?
— Я, Ахум, может это останется между нами? Я готовлю хозяину сюрприз.
— О, понимаю, — заговорщически улыбнулся Ахум, — Парик, линзы, платье вы отвезете сами?
— Конечно, зачем мне такая сумка, как ты думал?
— Сейчас в моде огромные сумки, я думал, вы следуете моде.
— Мода должна нести функцию, — фыркнула я.
— Верно, леди, верно, — согласился продавец.
— Я туфли забыла! — вскрикнула я, расплатившись.
— Сейчас подберем, у меня есть специально для этого платья.
— Только не на высоком каблуке! — успела крикнуть я вслед.
Ахум принес мне жемчужно-серые лодочки.
— И еще совет, леди, это платье лучше надевать с чулками.
— Какая разница?
— Увидите. Разница в вашем поведении.
Я пожала плечами, но решилась поверить и последовать совету.
— Да, и еще, Ахум, не откажите в маленькой услуге. Можете прислать чек за все это хозяину через полгода.
Ахум удивился, но кивнул. Забив сумку до отказа, я отправилась в аптеку, купила лечебный бальзам для рук и вернулась домой, чтобы показать Максимусу, те обновки, которые я купила "для дома".
Глава 48. "Святой Валентин"
Неделя шла за неделей, а я терпеливо ждала в напряжении. Месть — блюдо, которое хорошо подавать холодным, но я опасалась, что этим блюдом можно будет запросто размозжить хозяину голову, настолько замерзшим оно уже было. Иногда меня грызла совесть, я сомневалась, но неизменно приходила к выводу, что все делаю верно.
Максимус работал безвылазно, был чем-то подавлен и мало общался со внешним миром.
На вторую неделю после моих покупок, пришло письмо от профессора Мариендорф, что она согласна была бы принять меня, если бы я была на помощницей, кем угодно, только не помощницей, так как у меня не хватит денег и времени на обучение у нее. Ничего. Я напишу еще одно письмо, когда уже не буду помощницей.
Еще через полтора месяца, когда темнота за окном стала просто привычной деталью пейзажа, Максимус вышел из своего добровольного заточения и заявил, что хотел бы посидеть в баре, и раз я больше не выхожу из дома, то меня он с собой не возьмет.
— А в какой бар поедете? — светским тоном спросила я.
— Тебе какая разница? — отмахнулся Максимус.
— Просто интересно. И надолго?
— На всю ночь.
Хозяин принял душ, не спеша надел свой любимый черный костюм, и долго возился с обувью в прихожей. Я разве только ножкой не топала, от нетерпения. Я слышала, как он вызывал такси, узнать, куда он собрался легче легкого.
Наконец, хозяин перестал меня мучить и уехал. Я бросилась к себе и стала одеваться. Все время, что Максимус сидел взаперти, я по вечерам репетировала перед зеркалом, надевала парик, линзы, каблуки и чулки и репетировала. Во всем этом я была не я. Что-то щелкало, и рождалась новая личность, она и двигалась по-другому и говорила, и даже смеялась по-иному. Это было ни на что не похоже. И дерзость Ио, и леность Игоры и порывистость Рахили, даже чувственность Роберты сочетались очень причудливо. Но одного было не отнять, и я очень гордилась этим, язвила она не хуже Максимуса, а думала, как Аиша и это было самым главным.