— Тебя саму сморит. Так спать резко захочешь, что на мостовой готова будешь лечь и уснуть. Тут главное не поддаваться, потому что карманниц никто не отменял.
— Это все очень интересно. А во второй день ты что делаешь?
— Покупаю путеводитель и отмечаю места, где уже была и где надо бы побывать, бываю там, много ем в разных забегаловках, какие мне понравятся. Главное улыбаться городу, и тогда он улыбнется тебе.
Я пожала плечами. Теория, хоть и была интересной, все же отдавала безумием.
До конца дня мы молчали, перекусывали, мылись на заправках. И я не могла сказать, что эта дорога мне не нравилась. Мисхора создавала вокруг себя очень комфортную атмосферу, с ней было легко и говорить, и молчать.
— Все, я устала, отбой, — Мисхора притормозила на обочине, где-то в лесу.
— Что прямо здесь?
— Тебя что-то не устраивает? — спросила она недовольно.
— Ну, как-то… лес…
— Что… "Лес"…
— Не боишься, что с нами что-то случится?
— Я четвертый раз путешествую и всегда ночую так. При этом я все еще жива. Это ли не доказательство того, что со мной ничего не случится? Я вообще человек такой, со мной ничего не случается. А мне скучно. Самый лучший способ против скуки — путешествие, вот потому я так и живу. Пока я на одном месте стою, пусть даже это переход пешеходный, со мной ничего не случится.
— Мисхора… — помолчав, позвала я.
— Что, Аиша?
— Можно во сне тебя за руку держать? Мне страшно.
Меня действительно обуял страх, что волк вернется, хотя и ясно было, что не последует он за мной.
— Можно, конечно, — улыбнулась в темноте Мисхора и взяла меня за руку. Сразу стало спокойнее, и я быстро уснула. Мне снились города: странные, незнакомые, чужие. Я все бродила по каменным улочкам, между узких каменных стен и не могла добудиться города, но стоило только коснуться его стен рукой, как он расцветал, откуда-то появлялись деревья, становилось свободнее дышать.
Наутро мы поднялись в прекрасном расположении духа. Умылись водой из канистры. Воздух утреннего леса был чудо, как хорош, я не могла им надышаться, а Мисхора не могла дозваться меня на завтрак.
— Вот потом не ври, что тебя голодом морили, сама ничего не ешь, — ворчала она.
— Воздух вкусный.
— Ах, так ты святым духом питаешься, ясно все с тобой, — рассмеялась она.
— Как это "святым духом"?
— Потом как-нибудь объясню, — отмахнулась она, собирая остатки завтрака.
Мы снова покатили.
— А ты была у мужчин в городе, хотя бы в одном?
— Нет. Сначала хочу объехать до Урала все женские, а потом можно и к мужчинам наведаться, а потом за Урал поеду, — мечтательно сказала она. Я загляделась, в ее глазах отразились все дороги мира, радужка стала темно серой, почти черной, как мокрый асфальт.
Я прикинула, как далеко до Урала и мысленно присвистнула. День мы почти не разговаривали, проезжали совсем маленькие непримечательные поселения.
— Эти в город не вырастут, — заметила как-то Мисхора, — Жители неблагодарные, быстро отсюда уедут.
Поселочки были и чистые и довольно презентабельные, но Мисхоре лучше знать — она путешественник из нас двоих. Вроде я теперь тоже путешественница.
Ночь мы провели так же, как и предыдущую — на разложенных передних креслах. Только спала я уже без страха. Мне было спокойно, тепло и сыто, рядом была Мисхора со своими любопытными теориями. А чего мне еще желать?
Наутро я пожелала яичницу и зеленый чай, а потом, чтобы путешествие наше никогда не кончалось. Мы остановились в полдень на дороге, Мисхора слегка сдала назад и неожиданно направила машину в лес. Я сжалась в комок и не смотрела, что творится за стеклом.
— Здесь и выспимся, — сказала она, выходя из машины.
— Ты не выспалась?
— Если честно, не очень, — виновато улыбнулась она, — я предпочитаю выспаться и въехать в город на рассвете, чтобы сразу же разбудить его, а не тратить просто так драгоценный день. У нас есть семь часов, чтобы поспать.
Ложись на землю, я тебе постелила, там пенка и маленький матрац. На полянках в лесу всегда лучше спится, чем в машине.
Мы легли, я думала, что не усну. Почему я вообще должна была спать из-за чьих-то причуд? Не успела я это подумать, как тут же заснула, несмотря на солнечный свет, пение птиц, общий шум леса.
Что-то упало мне на лицо, я натянула одеяло на уши. Капало на макушку. Я укрылась с головой.
— Аиша! Вставай! Дождь! — Мисхора трясла меня за плечо.
Мы поднялись, быстро собрали вещи в машину и выехали из леса.
— Вовремя он нас разбудил, половина восьмого, скоро закат, — улыбалась Мисхора, вид у нее был прямо-таки цветущий.