За стеной поезд начал шипеть и греметь — он отходил.
— Фу ты, ну ты, — выдохнул старик и выбежал куда-то, мы последовали за ним.
Бежал Александр с прытью, глядя на которую, молодой заяц должен был бы удавиться от зависти. Он схватился за какой-то рычаг и повис на нем, поезд набиравший ход зашипел и остановился.
Из кабины машиниста выглянул кто-то и заорал:
— Какого лысого? Александр, ты из ума выжил, старый хрен?
— За хрена, ты мне ответишь, Роберт, — проорал старик, — девочку в Иезеркель возьмешь?
— А что ж ты сразу не вышел, дурная твоя лысина?
— А не смог и не вышел, тебе какое дело? Возьмешь?
— Да, какая разница. У меня, что ли, выбор есть? — возмущался Роберт.
Александр развернулся и потащил меня куда-то. В темноте мелькали вагоны. Он остановился, и заскрипело железо.
— Ну, пока, Аиша, — шепнула Лида и обняла меня, а потом толкнула вперед. Я сделала несколько шагов назад и оказалась в теплушке.
— Пока, Лида, до свиданья, Александр, — прокричала я, в закрывающуюся дверь вагона.
Тьма была непроглядная. Я тут же поняла, что забыла фонарик. Я расстелила вещи на чем-то, на ощупь, похожем на солому и легла. Поезд не трогался, и было тихо и страшно. Но вот поезд зашипел и дернулся.
— Ну, вот теперь ты черт знает где, — сказала я сама себе и заснула. Проснулась я очень скоро, я слышала, будто воет волк, выл он очень печально, как будто ему было жаль, что я уезжаю от него так и не съеденной.
Часть вторая: Гладиатор встречает Маленького Льва
Глава 11. Роберт и Эммэ
Я проснулась от того, что ужасно замерзла. Ног я почти не чувствовала, нос и щеки ужасно щипало. Я подышала на руки, но от пара стало только хуже. Мы где-то ехали… да, мы определенно ехали.
Я встала и нетвердо прошлась по теплушке. Наверху было небольшое окно, зарешеченное, естественно. В раме нетвердо держалось грязное стекло. Я посмотрела, но кроме неразборчивых силуэтов какой-то плоской унылой долины ничего не увидела. По небу нехотя тащились тяжелые снеговые или дождевые тучи, земля была голой: ни деревца, ни холмика и среди этого первозданного великолепия мы и ехали.
На естественно возникший вопрос: "Где я?" у меня был только один ответ: "Пока еще на этой планете". Ничего конкретнее я придумать не могла. Вдоволь насмотревшись на серую плоскость, я вернулась на свое сено. И стала растирать ноги. За этим увлекательнейшим занятием меня и застала очередная остановка. Поезд сбавил ход, зашипел, несколько раз конвульсивно дернулся и остановился.
Я прислушалась: извне ни звука.
В окошечке ничего, кроме голой равнины.
Дверь моей теплушки заскрежетала и отодвинулась.
— Эй, иди сюда! — окликнул меня бодрый мужской голос.
Я обернулась. Молодой мужчина, лица его я рассмотреть сначала не смогла, приветливо махал мне рукой откуда-то снизу.
Я взяла котомку с едой и вышла к нему. Он подал мне руки, донельзя горячие и снял меня с теплушки.
— Александр сказал, что девчушку подсунет. Ты что здесь делаешь, паренек?
— Я — девушка, — возмутилась я.
— Да? Я вашей сестрой не интересуюсь. Давай за мной, — мужчина бодро зашагал вперед, закрыв дверь теплушки.
Мы дошли до самого локомотива по холодной земле, где не было ни души, наверное, на сотню километров.
— Проходи, — мужчина помог мне забраться в жаркое, но тесное помещение. Там был пульт и два кресла. Одно пустовало, второе занимал мужественный парень лет двадцати четырех на вид.
— Привет, малой, — сказал он.
— Да вы сговорились, что ли все! — взорвалась я.
— О, девушка, — расплылся он в улыбке, — Я — Роберт, это Эммэ, — я обернулась на моего провожатого. Тот приветливо мне улыбнулся, — Замерзла?
— Есть немного.
— Прости, что не сразу признали в тебе девушку, но это достаточно сложно. Ты на паренька похожа, — добродушно извинялся Эммэ.
Роберт наливал мне чай, я раскладывала еду на коленках. Эммэ тронул состав. Я тайком разглядывала машинистов, они оказались очень похожи друг на друга: смуглые, черноглазые, с курчавыми жесткими волосами.
Эммэ был слегка патлат, мягок, его интонации, манеры, жесты были пропитаны ленью и грацией. Роберт постоянно приглаживал недлинные волосы широкой ладонью, он по-хорошему был крепок, мужиковат, резок в разговоре и стремителен в движениях. На его фоне ухоженный Эммэ выглядел ленивой и капризной куколкой. Жеманность Эммэ и прямота Роберта меня немного пугали, но вскоре, послушав их болтовню, о каких-то станциях и полустанках я свыклась с манерами моих перевозчиков.