— Нет, — ответила я тихо.
— А чего таким голосом? Радуйся, ты все еще свободная личность, — Максимус высунулся из-за дверного проема, — Да, что с тобой?
— Я не зарегистрирована, и в агентстве меня обманули, — я села на место.
Максимус подошел ко мне, нахмурившись.
— А ну, рассказывай.
Я выложила все, как на духу.
— Значит, вот оно как… Ну, рюкзак твой я вернуть не обещаю, вообще ты правильно сделала, что отдала самостоятельно. Убили бы и имени не спросили, — он заметался по просторной кухне, — Уэсллсберт, говоришь! Имя-то какое… Не простой мальчик… разберемся, Аиша. Со всем разберемся. Ты виновата только в том, что слишком доверяешь людям, но это и не плохо. Впредь сама умнее будешь. Но все потом, а сейчас в шмотошную!
Максимус дернул меня за руку и потащил в коридор.
— Дом покажу после. Я обитаю в квартире в собственном доме. Она на третьем этаже, на втором комнаты для гостей, там иногда живет Капитан, на первом комнаты для вечеринок, различные залы, выставка моя, но в нее вход с площади и платный, там специальные люди работают.
Максимус говорил и расчесывал гриву черных волос, в которых тонкими ниточками проглядывала седина.
— А вы красите волосы? — спросила я, лениво натягивая сапог.
— Красил раньше. Потом отказался от этой гиблой затеи. Что-то я еще хотел тебе сказать… Ах, да. У меня часто бывают гости, еще чаще я куда-то уезжаю, ты везде должна будешь меня сопровождать, ясно?
— Да.
— И вести себя соответственно. Не как дикарка портовая, а как женщина. По началу, конечно, лучше молчать, но слушать. Люди, которые приходят ко мне, интеллектом не обижены, они очень много знают и умеют красиво говорить. Больше слушай, чем говори, и все сочтут тебя приятным собеседником!
— Вы же сами меня хотели женщиной сделать, — заметила я, накидывая пальто.
Максимус повернулся ко мне и недовольно цокнул языком:
— Во-первых, не цепляйся к словам, во-вторых, мне стыдно идти с тобой, но что делать. Полчаса позора, я думаю, будут стоить всех восхищенных взглядов. Ты хорошенькая, просто не знаешь об этом.
— Вы…тоже ничего, — ответила я, чувствуя, что должна что-то сказать. Максимус был одет со вкусом и в то же время очень просто. Костюм двойка черной материи и батистовая тонкая рубашка, фривольно расстегнутая у горла.
Он оперся на трюмо и расхохотался.
— По мнению очень многих женщин, я ничего, — сказал он, надевая дорогущее кашемировое пальто с воротником стойкой, подчеркнувшем в самом выходном свете достоинства лица хозяина.
Для острастки я фыркнула, совершенно не хотелось соглашаться с этим Максимусом.
Глава 17. Магазин и прочие неприятные места
Мы вышли из дома, светало. Максимус шел впереди, широким торжественным шагом, размахивая тростью. Я так и не могла понять, почему же он показался мне медведем. На нем и правда тогда была длиннополая мохнатая шуба, бобровая шапка, но, видимо, так сильна была моя фантазия в тот момент, что я восприняла его как полноценного медведя. Я еле поспевала за ним. Мы пересекли площадь с каким-то господином на постаменте.
— Это основатель города Николай Иезеркельский. Выход к морю, ключевая стратегическая позиция. Приморские города всегда живут относительно лучше. Тогда еще длилась война, и выход к морю был спасением, кто имел ключи от моря, тот имел все. Аиша, ты слушаешь? Я, между прочим, для тебя распинаюсь, — тоном занудного лектора сказал Максимус.
Я так засмотрелась на величественного Николая со слегка выпученными глазами, что прослушала.
— Просто я не готова была слушать. Надо же дать человеку немного и посмотреть в тишине.
Максимус то ли фыркнул, то ли хмыкнул и сказал:
— Идем, ценительница скульптуры. Так вот, Иезеркель был основан, как военный и рыболовный город. Мы с Капитаном начинали служить на линкоре, потом я оставил службу, это не мое, Капитан отдался свою любимому увлечению. Его рыболовное судно приносит больше дохода, чем другие. Все потому, что они ловят редких южных рыб, мясо их ценится втрое дороже местных пород.
Итак, про рыбу тебе, наверное, не интересно.
— Мне про Капитана интересно.
Максимус улыбнулся половинкой рта и иронично посмотрел на меня.
— Ох, уж этот Капитан, мой друг. На его счету раз в десять больше разбитых сердец, чем на моем. Мы никогда не вели счета. Это дохлый номер. У него специфические представления о том, что такое верность, любовь и долг. Боюсь, кроме моря и своей "Марии-Мисхоры" он никого не любит.
— Я, кстати, знаю одну Мисхору, — сказала я.
Максимус резко остановился и резко развернувшись, посмотрел на меня. Он был крайне удивлен.