— Да, ты прямо сундучок с сокровищами, — чеканя звуки пробормотал он.
— Да, что такое-то? Что с этой Мисхорой не так?
— Все так. Все так, — задумчиво проговорил Максимус, — просто с этим именем много связано. Одна большая история, которую можно было бы и уложить в три предложения… но, Аиша, я понимаю, что тебя гложет любопытство. Не моя тайна…. Не могу… Прости…
Он закончил свой монолог почти шепотом, каким-то глухим голосом. Он развернулся и пошел дальше в два раза быстрее. Мне пришлось перейти на легкий бег, чтобы поспеть за ним.
Шли мы молча. Максимус был хмур, губы плотно сжаты, он напряженно о чем-то думал. Скоро мы пришли к маленькому, но очень пестрому магазинчику. В витрине выставлены манекены. Женщины в разных бальных и коктейльных платьях.
— Нам сюда, — резко сказал Максимус, когда мы чуть не проскочили мимо входа.
За дверью звякнул колокольчик. Из-за стойки к нам вышла женщина. Под ярким светом ламп она казалась красивой. Стройная негритянка, с черными вьющимися волосами. Макияж слегка вызывающий, но это не портило ее. Этнический наряд, много колец и браслетов, ей все удивительно шло. Только длиннопалые широкие руки странно диссонировали со всем образом.
— Чего желаете? — спросила она грудным, неестественным голосом.
— Меня зовут Максимус, ее Аиша, — он указал не меня через плечо большим пальцем, — в общем, из нее надо сделать настоящую леди.
— Ох, — вздохнула негритянка, щеки ее потемнели от румянца, — Вы меня не узнали?
— А должен? — насторожился Максимус.
— Ахум, матрос с "Элегии", — представилось видение.
Максимус только приподнял черную бровь и сдержанно улыбнулся.
— Не судите строго, Максимус.
— Да, что там. Я отчасти понимаю тебя, Ахум. Меня больше смущает то, что ты пошел торговать. Вроде бы у тебя не было таких склонностей.
— Именно за это я и просил вас не судить меня строго, — надменно ответил Ахум, — ладно, мы сейчас оденем вашу Аишу. Идем.
Он подошел ко мне и положил на плечо тяжелую руку. Максимус сел на диванчик и положил руки на трость, а подбородок на руки и сделал знак бровями, чтобы я шла с Ахумом.
— Что тебе нравится, девочка? — ласково спросил Ахум.
— Да, просто, то что удобно носить.
— То есть красота тебя на беспокоит?
— Как-то нет.
Ахум нахмурился.
— Ничего страшного. Побеспокоит.
— Снимай верхнюю одежду, я не могу определить размер. Боже, что за мешки ты на себе носишь? Что за цвет? Что за крой? Неужели у женщин сейчас носят такое? Какой кошмар!
— Понимаете, я некоторое время жила на улице, поэтому костюм мой не для красоты, а для жизни.
— Жизнь должна быть красивой, иначе она теряет в смысле и удовольствии, — изрек Ахум и поднял палец вверх. Потом убавил патетичности в позе и стал быстро рыться в каких-то ящичках. Я сидела и размышляла, я вспоминала Лиду и теперь понимала ее. Ахум был совершенно не похож на мужчину, разве что крепкие лодыжки, да кисти рук его выдавали.
— А волосы у вас свои?
— Нет, парик, — коротко отозвался Ахум, — Чего сидишь, давай одевайся. Он бросил мне ворох шмоток. Я ушла в примерочную, и через несколько минут вышла разодетая в стиле ретро.
— Ох, Максимусу понравится, — сложил умилительно ручки Ахум, — Вы знаете, как жалко, что настоящая женщина может получиться только из женщины. Вот еще паричок.
— Не буду его одевать!
— Ну, пожалуйста, попробуй.
Я брезгливо надела на себя белобрысый парик. Но мне совершенно не понравилось.
— Да, тут я дал маху. А вот черный, под шляпку, очень даже.
Черный парик пришелся мне к лицу, но мои непослушные рыжие пряди то и дело вылезали с разных сторон.
— А теперь вот эту волчью шубку, — Ахум бросил мне короткую шубку с поясом, — и вот эти сапожки.
Я послушно оделась.
— Звезда, просто звезда!
Мы вышли с ним к Максимусу. Точнее он вышел, а ковыляла, узкая юбка не давала сделать и шагу, а высокие каблуки на сапогах так и норовили уйти из-под меня.
Максимус коротко поднял голову и снова положил ее на руки.
— Парик снять, — сказал он, — твои рыжие волосы это все, что у тебя есть. Я сняла парик и надела шляпку поверх.
— Нет. Ахум, а что если под платок?
Мне повязали голову тонким шерстяным серым платком и шляпка была возложена поверх.
— Вот теперь так.
— Теперь, Ахум, раз уж ты у нас эксперт. Нарисуй ей личико.
Я медленно злилась. Ну, и устрою же я потом этому Максимусу! Ахум долго пробовал то одно, то другое. Наконец, в зеркале узнала себя не сразу. Да, я была красивой, но это была не я.