Капитан тихо улыбнулся, подошел ко мне и потрепал по голове.
Глава 23 Аиша танцует
Я посмотрела на него и сама себя ощутила маленьким котенком, который очень хочет, чтобы вот именно этот сытый двуногий господин его подобрал, накормил и пригрел, ну, или именно вот тот следующий, или тот, что за ним, если оба первых пройдут мимо.
Капитан улыбался мне, но равнодушия в улыбке было больше, а в глазах появилась неуверенность.
— Наверное, тебе стоит уйти, Аиша. У меня свои дела, — сказал он.
Я, молча, повиновалась, с тоской в сердце спустилась на камбуз и принялась за ужин. Я готовила три разных блюда, на себя, Капитана и Максимуса.
К ужину все собрались в кают-компании.
— Ну-с, что на ужин? — спросил Максимус.
— У всех разное, — я старалась выглядеть как можно приветливее.
— Ну, и что же у меня? Опять рыба? — улыбнулся Максимус
— Нет. У вас не рыба. У вас рисовая лапша и водоросли.
Я поставила перед ним прозрачно-белесую массу, под которой мрачно зеленели водоросли. Капитан закусил губу, чтобы не выдать неизбежной улыбки.
Максимус долго моргал на рисовую лапшу, потом обратил мрачный взгляд на меня. Я ответила взглядом полным невинности. Мы смотрели друг на друга очень долго.
— Друзья. Я помню, что ваш затянувшийся военный конфликт вот-вот перерастет из холодной в горячую стадию, но вы бы не могли прерваться? Пока вы закончите, я скончаюсь от голода, — миролюбиво предложил Капитан.
Максимус со вздохом посмотрел на друга и принялся ковырять рисовую лапшу. Я поставила перед Капитаном тарелку.
— Будьте любезны, ваша отбивная и салат.
— Благодарствую, — он бросил ироничный взгляд на Максимуса. Тот откровенно завидовал.
— А у тебя что?
— Яблочный пирог. Я решила, что если уж сегодня у меня столько расстройств, я должна себя побаловать.
Взгляд Максимуса неожиданно потеплел. Он словно похвалил меня этим взглядом.
— Как лапша? — спросила я у Максимуса, который еще ничего не попробовал.
— Выглядит жутковато, — признался он.
— Вы что же, никогда не ели?
— Нет, национальные блюда Охтора не по моей части, я и в Охторе-то не был никогда.
Острота лязгнула о мою невидимую броню.
— А вы попробуйте.
Максимус накрутил на вилку тонкой белесой субстанции, которая еще и дрожала вдобавок. Видно было, что это даже не пытка, это казнь. Но лица ему терять было нельзя. Он быстро заглотил небольшую порцию лапши. Судорога прошлась по его лицу, он делал большое усилие, чтобы только не выразить своего недовольства. С чего бы такая тактичность. Мы с Капитаном с интересом наблюдали за игрой Максимусовых желваков.
— Она… довольно безвкусная, — удивленно сказал Максимус, — По крайней мере, она вкуснее, чем кажется.
— Вот и славно, — довольно заключила я, — значит, доварилась. Точно не горчит?
— Нет, не горчит.
— А то смотрите, будет горчить, сразу выплевывайте. Значит, не доварилась, а, не доварившись, она может быть смертельно опасна.
Максимус подавился и с недоверием посмотрел на меня.
— Врешь.
— Вру, но вы же повелись сначала.
Капитан тихонько посмеивался над нами.
— Макс, дай попробовать, — попросил он.
— В обмен на отбивную, — тут же парировал хитрый Максимус.
Друзья разделили свои пайки пополам. План мой был безнадежно испорчен. Я угрюмо посмотрела на Капитана, тот сделал вид, что ничего не происходит.
— Значит, чтобы больше не было недоразумений, Аиша. Завтра на завтрак приготовь всем омлет, пожалуйста, — в конце ужина сказал Максимус.
— Все будет зависеть от вашего поведения.
— Не понял, — усмехнулся Максимус.
— Потом поймете, — сказала я, закрывая за собой дверь.
Я мыла посуду.
— Аиша, — голос хозяина прозвучал глухо и как-то потусторонне.
— Не приближайтесь, я мою нож.
— Аиша, если это война, ты сразу скажи.
— Это не война, это месть, — только и сказала я.
За спиной тихо закрылась дверь. Я выдохнула. Это мне теперь с ним тягаться что ли? Может, пока не поздно, пойти и извиниться? Хотя с какой стати? Он не извинялся, а я ничего плохого не сделала. В конце концов, ни одна выходка не должна остаться безнаказанной!
Домыв посуду, я вдруг поняла, что не хочу уходить в каюту. Даже если я запрусь в ней, я не буду в безопасности. Я осталась в кают-компании и ходила, перебирая вещи и сувениры. Очень долго я ходила вокруг патефона. Это был до того старый экземпляр, что становилось страшно. В нем уже была пластинка. Я нашла, как его включить и разобралась, как пользоваться. По кают-компании поплыл немного крикливый, жестяной звук. Играл какой-то вальс. Хотя звук весьма плыл, я могла различить, что играл большой симфонический оркестр.