Я никогда не была любителем музыки и понимала в ней мало, но когда я слушала что-либо, перед глазами сразу всплывали образы. Яркие или тусклые, в зависимости от исполнения. А там, в кают-компании, когда я сидела на полу перед патефоном, мне явственно представились льды. Большие ледяные глыбы, блестящие под слабым желтоватым солнцем. Часть откалывалась от большой льдины, падала с грохотом литавр вниз и разбивалась или потом становилась айсбергом. Но вот приходила ночь (и один вальс сменился другим) и над зыбким очертанием тех льдов показалось северное синие. Я тоже никогда не видела его, но такой яркой была картинка в голове. И лед, и снег заиграли, послушно отражая разноцветье.
— О, это ты!
Я вздрогнула и ледяные торосы пропали. Капитан сел со мной рядом на пол.
— Тысячу лет уже не включал его. Нравится?
— Да. Я такие штуки только на картинах видела, а он рабочий.
— Мне повезло. Отдали просто так. Причем вместе с пластинками. Сейчас винила нигде не найти, так что я владелец многих сокровищ, — улыбнулся он, — Это Штраус — король вальса. Я когда-то специально выучился танцевать вальс, только чтобы лучше чувствовать музыку. Вот так сидеть и слушать это не дело. Любая музыка, только если это действительно она, должна сопровождаться движением. Пальцы ли это во время игры, или все твое тело во время танца, не важно. Понять музыку ты можешь, только если увязнешь в ней хорошенько по уши, по самую макушку, дашь ей управлять твоими руками и ногами.
— Ну, песни можно и просто понять. Послушать слова, да и все.
— А что есть слова без песни?
— Стихи.
— Ты поймешь только половину. Песня сложнее вальса, ее правда можно понять по словам, но это будет лишь половина песни. Музыка. Ею надо проникнуться. Слова слушай ушами, а музыку, наверное, ее стоит слушать сердцем.
Я снова уставилась на патефон, но перед глазами не было уже никаких картин. Капитан стал и переставил иглу патефона в другое место. Снова зазвучал вальс, с которого все началось.
— Вот о чем этот вальс? — спросил он, — Ты уже послушала его.
— О льдах.
Капитан удивленно посмотрел на меня.
— Ты видела когда-нибудь льды?
— Нет. Но благодаря этому вальсу теперь смогла представить, как это может выглядеть.
— Вальс не может быть о льде. Хотя мысль интересная. Давай, поднимайся, — Капитан подал мне свою широкую руку. Я встала.
— Вот так. Держи спину прямо, не сутулься, — Капитан положил мне руку на спину, а мою руку себе на плечо, — Так теперь бери мою руку. Вот так, чтобы лежала. Просто свободно. Да расслабь ты руки! Как будто боишься. Я же тебя не съем, веришь, что не съем?
Он улыбнулся и в упор на меня посмотрел.
— Верю.
— Расслабься.
— Не могу. Спина напряжена, а руки расслабить не получится.
Капитан хитро улыбнулся.
— Так, теперь ноги. Я буду вести, естественно. Шаг назад, вот так, теперь сюда, и сюда.
Мы медленно кружили, совершенно не попадая в музыку.
— Ты все больше напрягаешься. Что-то не так? — встревожился Капитан.
— Я боюсь в ногах запутаться. Итак, все ноги отдавила вам.
— Ничего. Ты музыку слушай!
Я стала смотреть на ноги и сосредоточенно слушать музыку.
— Нет, не так. Ты все время напрягаешься. Ты так музыку никогда не почувствуешь. И на ноги не смотри.
— А куда смотреть.
— Да хоть на меня. Не самое страшное зрелище на свете.
Я улыбнулась и посмотрела на Капитана. Он улыбался мне одними серо-зелеными глазами и шепнул:
— А теперь расслабь руки, пусть просто как хотят, лежат.
Я выдохнула. И слегка расслабила руки, но они снова напряглись. Я вдохнула и выдохнула еще раз. Руки расслабились сами собой. И тут музыка ударила мне в голову. Ноги начинали путаться только тогда, когда я думала о них и смотрела вниз.
— Смотри на меня, слушай музыку, — повторял Капитан.
Вальс сменялся вальсом, мы танцевали очень долго, когда я почувствовала руку Капитана на своей спине. И как спокойно и уверенно он держит мою руку, какое большое и сильное у него плечо. Ощущения эти хлынули таким мощным потоком, что у меня закружилась голова. Меня качнуло. Я почувствовала, как гибко и ловко он отреагировал, как напряглись руки, он удержал меня на ногах.
— Ты в порядке, Аиша? — спросил он.
— Да.
— Кажется, достаточно на сегодня, — сказал он и не стал отпускать меня. Я вдохнула его запах: немного рыбы и соленого ветра.