Я был рад за них, но в ночь перед отъездом я едва уговорил Макса остаться с Лидой. Он был напуган, бледен, почти безумен. Он понял, что теряет драгоценную свободу, к которой так привык. Я уговорил его, тем паче, что он сам понимал — без Лиды пропадет. Когда Лида ему открылась, он был на той точке кипения, когда продолжать такой образ жизни было невозможно. Сейчас он стал гораздо скромнее.
Он недолго выдержал на островах, часто приезжал, жаловался, что ему плохо вдвоем с Лидой, что он "испил этого родника" и жаждет уйти к другим. Я уговаривал его как мог.
Макс человек упертый, если что-то втемяшит в голову, то не выбьешь. Это со мной он так просто извиняется, потому что я ему дорог. А с любым другим, наболтает в три короба, и концов не сыщешь. Он все же провернул аферу. Из рыжего стал седым, а когда окончательно вернулся, заперся в доме на месяц.
Из затворничества вышел обновленным, будто и, правда, смерти в глаза заглянул. Он перестал распутничать в неимоверных количествах. У него даже завелись свои принципы, по которым он отбирал девушек. Он более тщательно относится к тем, кто с ним рядом, но все же не достаточно внимательно и щепетильно, на мой взгляд.
Он считает, что раздает любовь задаром. Миру и впрямь не хватает любви, но не плотской, не физической. Любовь — это союз душевный и потому она не может быть счастливой. Человеку свойственно сомневаться, желать чего-то большего. И по мне, тот, кто откажется от желаний, тот и сможет быть счастлив в любви. А вообще она такая хитрая штука. Она убивает все, — тут Капитан запнулся и закашлялся.
— Что на нее не похоже, — продолжила я.
Капитан удивленно посмотрел на меня.
— И ты с этим согласна? — удивился он.
— Нет, с чего бы? А что не похоже на любовь? Тут либо сам корень утверждения неверный, либо все похоже на любовь. Любовь это сила, которая создана рождать, а не убивать.
Капитан с интересом слушал меня, а потом хмыкнул и уставился в свой стакан.
— Если бы она дана была созидать, я бы так не мучился.
— Но ведь дети рождаются в муках.
— Аналогия слишком пространна, — причмокнул он, — Но знаешь, в этом есть доля правды. Я по себе чувствую, что становлюсь каким-то другим. Сколько мы с тобой знакомы?
— Не знаю, считать надо, но если честно голова не варит.
— Вот и мне, кажется, что всегда. Так все не правильно, — Капитан встал и смотрел на утихающую бурю.
— А как правильно?
— А никто не знает. Просто знаешь, Аиша, может нам с тобой не видеться денек другой…
Я замерла, отчего-то сердце перестало биться. А как же так? Он же вызвался меня защищать перед Максимусом? Я же…
Я почувствовала себя маленькой и беспомощной, от которой отвернулись все, включая духов и божеств. И последняя моя надежда, сейчас стояла ко мне спиной, опершись лбом на руку, наблюдала, как успокаивается шторм.
— Ну, да что я такое говорю, — улыбаясь, повернулся, он. В улыбке было больше скорби и усталости, — Все в порядке, Аиша, прости. Это была слабость.
— Это со всеми бывает, — что-то толкнуло меня вперед. Он сел на стул и грузно оперся о стол локтем. Я стояла возле, но вдруг набралась смелости и прижала его мокрую еще голову к себе. От волос пахло соленой водой. Он сомкнул руки за моей спиной, и мы долго еще так пробыли.
— Кажется, я задремал, так пригрелся, — Капитан снова ожил. В глазах его искрились зеленые чертики. Луч солнца, полоснувший по лицу, сделал его пшеничные волосы рыжими. Он легко улыбнулся:
— Спасибо, ты устала, наверное, стоять?
— Нет. Не устала.
— Сядь. А я пойду к себе. Старпом знает, что надо делать. Я безумно вымотан, — Капитан тяжело поднялся и, пошатываясь, вышел из кают-компании.
Я долго стояла, прижав руки и мокрые рукава свитера к груди, ловила последние нотки морского запаха.
— Доброе утро, — протянул Максимус, — Безумная была ночка, не правда ли?
— Да, шторм и все такое?
— Все такое? — он остановился и протер глаза, — Ты очень плохо выглядишь, детка.
— Я не спала всю ночь.
Максимус только криво улыбнулся.
— Книжки читала.
— Скорее слушала.
— И где ты раздобыла посередь моря аудиокнигу, разреши поинтересоваться?
— Ну, раздобыла же.
— Да, правда, к черту подробности. У меня чертовски болит голова. Детка, ты в состоянии приготовить мне чего-нибудь?
— Да. Но боюсь, сколько не готовь, я сейчас смогу получить только яд.
— Тебе надо выспаться, — Максимус подошел поближе и провел большим пальцем по моему лицу от носа до уха, — синячки нехорошие. У тебя почки случайно не болят?