— Да, — он был будто безмятежен и спокоен, глаза, как вода, прозрачные, зеленые, — Поплачь еще, если хочется.
Слезы катились из глаз просто так, он продолжал гладить меня и собирал слезы губами со щек. Я ощутила его сухие, просоленные губы внезапно, но, как-то естественно. Он нежно и настойчиво, долго целовал меня, пока я не решилась, как умела, ответить. Плакать я перестала скорее от удивления. Максимус был другим. Что-то жесткое было и терпкое в том поцелуе. Я снова вспомнила, и слезы хлынули потоком. Капитан только терпеливо ждал, властно уткнув мою голову в свое плечо.
— Я с ним вдрызг поругался. Мы с ним разве что локти мои на камбузе не припомнили, — тихо говорил он, — Он первый ко мне пришел и стал шутить, что, мол, мы с тобой всю ночь языками чесали вместо того, чтобы делом заниматься. Я не вытерпел, в самом деле, сколько можно?! В другой момент я бы стерпел, но тут. Я высказал все, что не сказал ночью.
— А разве что-то осталось?
— О, поверь мне, осталось даже больше, чем я сам предполагал. Я припомнил ему все, и объяснил, насколько все серьезно. Мы можем просто потерять друг друга все втроем. А мне этого очень не хочется.
— А я с ним поругалась… Просто я высказала все, что поняла из вашего ночного разговора. Лиду ему припомнила, сказала, что не хотела с самого начала быть его помощницей, что он во всем виноват, что настоял и лепит из меня черти что.
— А что он сказал?
Я отняла голову от его плеча, хоть это и далось мне с трудом.
— Он мне сказал: "Вали!"
Капитан очень удивился.
— Даже так. Продолжай, только в подробностях прошу тебя. Да, пойдем лучше в каюту, здесь прохладно, ты простудишься.
— Но посуда…
— Вот ты фанатка. Георг вымоет, да, Георг?
Кок вздохнул и кивнул, взгляд его выражал противоестественную связь сочувствия, безнадежности и раздражения. Я покраснела. Георг много слышал и видел. А я и забыла, что он был тут. Хотя он человек-могила, боюсь, он и молчаливый такой, что знает слишком много такого рода тайн.
Мы поднялись к Капитану, он аккуратно прикрыл дверь. Я села на кровать, а он у меня в ногах.
— Мне очень любопытно, продолжай, я потом все объясню.
— Максимус так близко подставил мне лицо, я не могла удержаться, чтобы он знал свое место… Я его укусила.
— Да? — рассмеялся Капитан.
— Да, в самый кончик носа.
Капитан окончательно развеселился, и мне показалось теперь это смешным.
— А что было дальше?
— Максимус сказал, что просит прощенья, и что делает это, чтобы не отбивать девушку у лучшего друга, — Капитана перекосило горькой усмешкой, — А потом… потом… (вот уж действительно я вспоминала и содрогалась)… Мне захотелось сделать гадость… Не ему… самой себе (из глаз снова покатились слезы, Капитан отреагировал мгновенно, взял мои руки и грел их). Я его поцеловала.
Я замолчала, ожидая, что все громы небесные обрушатся на мою голову, что сейчас и Капитан отвернется от меня, потому что я еще неокрепшее чувство растоптала в прах.
Минуту длилась тишина, мне казалось, что я седею. Громы действительно разразились, но это был смех. Смех Капитана упругими мячиками скакал по комнате, он веселился от души. Я была несколько шокирована таким его поведением.
— Ты неподражаема! Прости веселье, но скажи, что он сделал потом?
Бесшабашное, веселое любопытство плескалось в его глазах.
— Он заявил, что только этого и хотел. Что с самого начала хотел получить от меня именно это. Я спросила: зачем? Он: просто попробовать.
— Мерзавец, — поджав губу и улыбаясь, откомментировал Капитан, — хочешь, я расскажу тебе, что было на самом деле? Ох, бедный Макс, мне даже жаль его. Я-то повозил его неплохо, а ты… Ты его добила. Мало того, что ты в прямую заявила о своей эмансипации.
— О чем?
— Ох, о том, что ты независима от него. Так еще и напугала его до чертиков. Можешь выкинуть из головы все его слова. Он настолько не ожидал ни укуса, ни поцелуя. Ты укусила его и дала окончательно понять, что ты больше не в его власти, а поцеловав, добила окончательно. То, что он сказал лишь тень его обычной изворотливости. Он ведь не ответил на твой поцелуй, ведь не ответил? — Капитан с плохо скрываемым торжеством и азартом ждал моего ответа.
— Он вырвался.
— Ох, ему еще и вырываться пришлось!
— Да, я крепко его держала.
Капитан восхищенно смотрел на меня.
— Добила калеку его же палкой. Господи. Прости, не хорошо так о друзьях. Он отомстил тебе, он все еще очень хорошо тебя читает. Он мгновенно считывает реакции хорошо знакомых людей, манипулирует ими и раз ты больше не в его руках, то надо как-то больнее пнуть тебя на последок, что он и сделал. Он просто не ожидал и сказал первое, что пришло в голову, самое унизительное и обидное. Забудь. Хотя мне он говорил, тоже что-то о том, что больше не хочет влюбляться и на всякий случай, я лучшая защита от него для тебя. Это бред, он не хочет говорить и цепляется за самую мало-мальски правдоподобную версию.