— Я видела при вас молодого человека, — старушка села рядом со мной, — Его случайно зовут не Максимус?
"Неужели и с ней тоже?" — мелькнуло в голове.
— Да, это мой хозяин.
— Хозяин? Я думала о нем лучше. Передайте ему привет от Маргариты.
— Хорошо, — ошалело согласилась я. Старушка похлопала меня по руке, своей рукой, на которой кожа обтянула все кости.
Она встала и достаточно бодро пошла прочь.
"Вот так номер", — подумала я и решила припрятать этот козырь подальше.
Ровно в пять я подала ужин в номер.
Максимус молча его съел.
— Как Ио? — поинтересовалась я.
— Спрашивать такие вещи неприлично, — отрезал Максимус, — с девочками всегда трудно. Тем более с такими норовистыми. Но она по сравнению с тобой просто пешка. Решила насолить воспитаннице. Я понимаю ее. Хорошая девочка, нежная, благодарная. Но не хочу ее больше видеть.
— Будет не так интересно?
— Не в этом дело. Она мне весь мозг выжрет, пока я ее цивилизованно брошу. Собственница, тут я промахнулся. Я не думал, что ей шестнадцать.
— Шестнадцать? Шестнадцать?!
— Не визжи, Аиша, с кем не бывает. Ошибся.
— Значит, для меня вы слишком стары, а с ней, пожалуйста!
— Ты ревнуешь или завидуешь, — хитро взглянул он.
Я промолчала, фраза оказалась хорошим холодным душем.
— Мне мерзко. Это все так грязно.
— За то как приятно, — сладко потянулся он, — Секс — очень грязное дело, но ведь кто-то должен его делать? А кто, если не я?
— Это не правильно! Это же никаких сил не хватит! Неужели нельзя любить кого-то одного?
— Для меня невозможно, — Максимус отхлебнул чаю.
— Вам, кстати от Маргариты привет.
— От какой? — хозяин насторожился.
— Седенькая старушка, подошла ко мне, велела передавать привет.
Максимус побледнел и подавился чаем.
Глава 33. Игора
— Ты где ее встретила? — Максимус напрягся и подался вперед.
Я молчала.
— Отвечай, — он схватил меня за руку и сильно сжал, — Отвечай, Аиша, это очень важно.
Я же не могла ничего сказать и не из вредности, реакция хозяина меня шокировала, эта седая старушка оказалась слишком сильным козырем. Аиша буквально вытянула из колоды Джокер. Только к чему он и как им пользоваться? Слишком чем-то важна эта старушка для него. Воспитательница, мать? Кто его знает, ясно одно, прелюбопытнейшая история с ней связана.
— Аиша, — Максимус уже нетерпеливо тряс меня за плечи и кусал губы, — Отвечай.
Он был настолько взволнован, что казался моложе лет на десять, позже я поняла, он был перепуган.
— На фестивале. Она подсела ко мне, уточнила вы ли это были, и велела передать привет.
— Так, девочка, с тобой совпадений не бывает, ты просто притягиваешь чужое темное прошлое, — Максимус напряженно откинулся, нервно стал перебирать пояс халата, — А я поспать хотел. Хрена-с два я теперь лягу. Господи! — Он закрыл лицо одной рукой, — Хоть собирайся да вперед и с песней к ней. Нет, надо ее найти. Я и не ожидал, что она жива еще, мне сорок два, значит, ей сейчас семьдесят пять.
Максимус вскочил и стал нервно бегать из угла в угол.
— Она точно больше ничего не говорила? — остановился он.
— Точно.
— Боже, боже, боже, — Максимус снова забегал из стороны в сторону.
— Нет, ничего так нельзя решать, — он снова сел в кресло и заставил себя опустить руки от лица на подлокотник. Разжать кулаки он уже не мог, — Надо успокоиться расслабиться. Аиша, тебе задание, пока я в душе, ты метнешься в магазин за куревом и виски.
— Как скажете, — я делала вид, что мне все равно, хотя изнутри меня разъедало любопытство.
Я ушла, мысли мои закрутились вокруг Максимуса и плавно перетекли на Роберту и Ио. Капитан о Максимусе говорил восхищенно, но я не думала, что хозяин ловит настолько простую незатейливую добычу. Похотливая горничная, да капризная девчонка, которой вздумалось насолить мэру Киотануры, чтобы показать какая она вся из себя самка. Женщина не в этом, да и не в тряпках. А в чем?
"Только мужчина может сделать женщину", только недоступный мужчина, тот ради которого хочется что-то делать. Я вздохнула. Добиваться? Кого? Зачем? Зачем я вообще пустилась в это путешествие? Ладно, пустилась и пустилась. Но не во мне дело. Максимус взялся меня учить… А что делает вместо этого? Я читаю книжки, голова моя забивается ненужной исторической кашей, у меня совершенно нет сил бороться с ним, да и не хочется, зачем? Да, пускай я научилась любить, точнее не так, полюбила, пускай. И что с того? Я теперь мучаюсь, кому оно надо?