Конечно, это все глупости. Но так не хочется верить, что моего Капитана больше нет, а может и не было никогда.
Я почувствовала, что могу уже и раствориться, когда вдруг услышала твой грандиозный бултых. Пришлось тебя вынимать.
— А он страдал, по вам и по Марии, — заметила я.
— Это, конечно, плохо, что он страдал. Вчера я еще была на тебя очень злой. А сегодня поняла… Если бы не ты, он бы до сих пор мучился бегал по кругу, а тут он вышел на свободу, на волю. И пусть он вышел не к моему порту, а к твоему. Что же… я могу только смириться с этим. Тем более, что ты то тоже на земле осталась, — в последних ее словах прозвучало торжество.
— Да, он уплыл один, — согласилась я, — Но кто знает, мне может быть повезет.
— Не повезло Марии, мне… ты думаешь, что тебе повезет? — ласково улыбнулась она. Мне показалось, что фраза должна была бы звучать с издевкой, я прислушалась, но поняла, что Мисхора искренне сочувствует моей и собственной наивности.
Я задумалась. Гул в голове мешал что-либо воспринимать и решать. По логике Мисхора была права, но все мое нутро упорно отрицало любую возможность того, что Капитан обманет меня.
"Тогда почему он не звонит тебе? Не пишет?" — два вопроса заскочили в голову и быстро в ней растворились за гулом и начинавшейся боли. Я тупо смотрела на то, как плещется вода и колышутся водоросли подо мной.
— Эта сказка стоит того, чтобы в нее поверили, — тихо сказала я, — Пусть я потом окажусь полнейшей дурой, но тогда мне будет урок. Я действительно стану тогда вырывать подобные сорняки из души, а пока… Пока все спокойно, пока меня никто не обманул, и я буду ждать. Я дала ему обещание, надеюсь, что если сдержу его, то и он свое то же сдержит.
— Ты повторяешь мою ошибку, — так же тихо сказала Мисхора.
— Но это будет моя ошибка, пускай я повторю тебя, но это будет моя ошибка, — твердо ответила я и встала, но ноги не удержали меня и я полетела обратно в море.
Мисхора проявила чудеса силы и ловкости, поймав меня на лету. Она затащила меня обратно и помогла добраться до берега. Я еле-еле обулась.
— Ты сильно ударилась головой, — констатировала она, — Тебе срочно надо ко врачу. Почему ты не сказала, что тебе плохо?
— Тебе было еще хуже.
— Бог ты мой! Море лечит все раны, а вот сотрясение мозга оно не лечит абсолютно.
Нос все еще щипало от соленой морской воды. Я потерла его, чтобы как-то разогнать неприятные ощущения.
— Я доведу тебя. Вот кого нельзя вообще выпускать из дома одну, так это тебя, — ворчала она.
Опираясь на сильное плечо Мисхоры, я дошла до гостиницы. Я с трудом вспомнила номер, в котором мы остановились. Сон забирал меня, а к горлу подступала тошнота.
— Принимай, Максимус, — крикнула Мисхора, когда мы вошли в номер.
— Она пьяная? — удивился Максимус, — Да еще и подралась с кем-то, судя по крови в волосах.
Меня приняли его сильные руки.
— Чучелко, а, чучелко, где тебя носило? — спросил он, укладывая меня на диван.
— Она в воду упала, когда за мной пошла на мол.
— А ты что там делала? Топилась?
— Думала.
— Обе на голову больные, что одна, что вторая, — резюмировал Максимус и повернулся ко мне.
— Ты меня узнаешь?
Я молчала, отчетливо не хотелось с ним говорить.
— Аиша, — позвал он, — Ты слышишь? Ты меня узнаешь?
Ни нарастающая тревога во взгляде, ни все более душевные интонации меня не смягчали, я не хотела с ним говорить.
— Да, что с тобой, детка? Врача, надо врача!
Он быстро вызвал врача по телефону из номера.
— Ну, я пойду наверное, — скромно сказала Мисхора.
— О, если хочешь оставайся. Ты как вообще?
— Ничего. Я становлюсь более-менее разумной.
— И куда ты теперь?
— Точно не знаю. Я привыкла к разъездам. Возможно, я поеду куда-нибудь в горы в восточную Европу, там сниму домик, деньги пока есть. Заведу собаку и наверное… я еще не решила… может быть, я рискну родить ребенка.
— Ох, достойные планы, — Максимус нежно поцеловал ей обе руки, — Может, все же останешься?