Семпроний какое-то время рассматривал открывшуюся перед ним картину и ответил не сразу:
— Нет, здесь хуже, много хуже. Никогда не видел ничего подобного.
Они продолжали рассматривать сцену опустошения, пока «Гор» пробирался в гавань. Несмотря на ночной ремонт, течи в корпусе корабля полностью заделать не удалось, и уцелевшие члены экипажа и пассажиры, по очереди сменяя друг друга, выстроившись цепочкой, поднимали наверх воду из трюма. Уровень воды в корпусе неспешно поднимался весь день, заставляя судно постепенно погружаться в волну и еще более замедляя и без того небыстрый ход.
Помощник смотрел в воду, приглядываясь к темным пятнам подводных камней, рассыпавшихся возле мыса. Наконец он выпрямился и указал на полоску галечника под скалой на противоположной стороне бухты.
— Я намереваюсь выбросить корабль на берег в этом месте. Судно теперь недолго продержится на плаву, господин, — пояснил он. — А на берегу его еще можно использовать вместе с той малостью, что еще осталась от груза.
— Разумная мысль, — одобрил Катон. — Впрочем, сомневаюсь в том, что корабль удастся починить в этом порту в ближайшее время. А кстати, и в любом порту на этой стороне острова. То, что произошло здесь, непременно должно было случиться и повсюду.
— Ты действительно так считаешь? — удивилась Юлия.
— Ты видела волну. Что могло преградить ей путь вдоль берега, а потом в море? Не удивлюсь, если окажется, что она дошла до берегов Сирии, и только там выдохлась. — Катон махнул рукой в сторону берега. — Такая волна и землетрясение должны были уничтожить все, что находится у моря.
Память немедленно напомнила ему о картине гибели стана рабов, который они видели еще вчера.
— Погибших должны быть сотни, а может, и тысячи. Похоже, что здесь не осталось ни одного целого дома. Кто знает, с чем мы столкнемся, когда высадимся на берег… скорее всего, с полным хаосом.
— Однако нам нужно починить корабль, — настойчивым тоном проговорила Юлия, — чтобы вернуться в Рим. Если уничтожены здешние корабли, нам придется чинить этот.
— А кто будет это делать? — спросил Катон. — Причалы исчезли. Корабельные мастерские — тоже, да и корабельных плотников, наверное, унесла и потопила волна.
Юлия на мгновение задумалась.
— Тогда что же нам делать?
Катон усталым движением провел пальцами по просоленным волосам.
— Спустимся на берег, попытаемся найти того, кто обладает какой-либо властью. Быть может, узнав о том, что среди нас находится твой отец, римский сенатор, они предоставят нам помощь и кров.
— Кров? — сухо усмехнулся Макрон. — Хорошая идея. Какой может быть кров? Насколько я вижу, зданий уцелело немного, причем большую часть их составляют обыкновенные лачуги.
— Ты прав, — согласился его товарищ. — Но под словом «кров» я подразумевал нечто более широкое.
— Как это?
— Сам думай, Макрон. Остров поставлен вверх ногами. Ты своими глазами видел вчера, что произошло с казармами рабов. Все они теперь на свободе. И, надо думать, так случилось в каждом поместье. Сейчас все будут искать еду и безопасный уголок, чтобы переждать в нем разруху. А потом будут воевать за все это. Нам нужно найти какое-то укрепление или соорудить собственное. Чтобы продержаться, по меньшей мере, до того, как прибудет помощь и восстановится порядок.
Макрон уставился на него кислым взором.
— Клянусь богами, если есть на свете жизнерадостная душа, Катон, так это ты. Едва спаслись из воды, а ты уже пророчишь худшее…
— Ну, прости.
Центурион посмотрел на Юлию.
— И ты еще хочешь выйти за него, молодая госпожа? За человека, у которого амфора всегда наполовину пуста?
Девушка не ответила, но придвинулась к Катону и взяла его за руку.
Следуя приказам помощника, «Гор» боком пересек гавань, направляясь к галечной полосе; приблизившись к берегу, мореплаватели заметили разбросанные по галечнику обломки. Среди разбитых в щепу досок и прядей водорослей можно было видеть несколько распростертых тел. Корабль неуклонно приближался к берегу; помощник кормчего то и дело поглядывал за борт, прикидывая глубину. Когда над его головой вырос высокий утес, ноги Катона ощутили легкий толчок, и палуба остановилась.
— Отвязать парус! — скомандовал помощник кормчего. А когда парус заполоскался под тихим ветерком, глубоко вздохнул и отдал другой приказ: — Спустить парус!
Моряки отвязали веревки, удерживавшие запасной парус, и аккуратно опустили на палубу рею. И тут, наконец, покорившись изнеможению и напряжению наполненных отчаянием ночных часов и целым днем вытаскивания воды из трюма, экипаж и пассажиры дружно повалились на палубу отдыхать.