Волошин Юрий
Гладиатор
Юрий ВОЛОШИН
ГЛАДИАТОР
ЧАСТЬ I
Глава 1
Иван уже восемь минут сидел в зале ожидания Павелецкого вокзала и прокручивал в голове события последних двух часов своей жизни.
Все ли он сделал правильно? Никакой ошибки в своих действиях он не находил. Но и избавиться от ощущения, что за ним наблюдают, тоже не мог.
Волки, на которых ему приходилось когда-то охотиться, чуют запах крови за несколько километров и спешат вмешаться в чужую драку или заявить свои права на добычу. Иван, словно волк, чувствовал запах опасности, запах смерти. Чем дольше он сидел в полупустом полуночном зале ожидания, тем сильнее становился запах, бил по ноздрям, требовал действий.
Иван почувствовал за собой глаз сразу, как только завершил акцию по ликвидации человека, указанного ему Крестным. Крестный, в свою очередь, получил этот заказ от людей, которых Иван не знал и знать не хотел. Он был исполнителем и свою партию исполнял виртуозно - "Иван-нож", как называл его иногда Крестный, большой любитель Армстронга. Хорошо зная Ивана, Крестный умел взглянуть на жизнь его глазами и потому не приказывал Ивану (ему вообще никто ничего не мог приказывать), а просил его об услуге, о помощи. Крестный и о деньгах никогда даже не заикался, поскольку деньги Ивана никогда не интересовали.
Выполнив очередную просьбу Крестного, Иван всегда обнаруживал или на своем личном счету в банке или в известном лишь ему и Крестному тайнике очередную пачку долларов и, честно сказать, никогда не задумывался о том, почему именно столько и за убийство какого человека ему заплатили. Он был уверен, что в этом-то Крестный его не обманет и не обидит.
Иван убивал не ради денег. Деньги для него были такой же грязью, как и все остальное в этой жизни. За деньги Ивана нельзя было купить. Говорят, что за деньги покупают и продают душу. Но душа Ивана давно сгорела в Чечне, в огнеметных залпах, после которых шестнадцати-семнадцатилетние пацаны горящими факелами бессмысленно бежали, не разбирая пути, навстречу своей смерти. И если они бежали в твою сторону, выход у тебя был один: остановить их пулей... Душа Ивана осталась на тех лесных полянах, где его чеченские хозяева устраивали гладиаторские бои между пленными российскими солдатами, и те по молчаливому взаимному согласию бились между собой насмерть. Иного способа не было сделать так, чтобы хотя бы один из двоих остался в живых. В этих схватках приходилось убивать и друзей. Порой, за мгновение до смерти, друг с благодарностью смотрел другу в глаза - благодарности за то, что уходит из жизни с успокоительным ощущением единства души и тела. За то, что ему самому не пришлось убивать своего друга...
Опасностью уже не просто пахло, ею воняло. Смертью несло как дерьмом из выгребной ямы, в которую Ивана сажали вместо карцера, когда он был рабом у чеченского крестьянина.
Он понял, что следующие пятнадцать секунд без движения могут стать последними секундами в его жизни. Иван встал и направился к выходу из зала, так и не определив, где источник опасности. Не дойдя трех шагов до ведущей в другой, нижний зал лестницы, он уловил боковым зрением начало какого-то плавного движения, целью которого был он - это Иван почувствовал каждой каплей своей "отмороженной" в Чечне крови. Смерть настигла его грозным, дурно пахнущим океанским валом, чтобы утопить и растворить в своих пучинах... Нырнув вперед и вниз, Иван проскользил на животе по мрамору пола до начала лестницы и покатился по ступеням вниз. Застекленный стенд с расписанием поездов южного направления, рядом с которым он только что находился, осыпался дождем осколков. Звука выстрела Иван не слышал, да и плевать ему было на звуки. Катясь по лестнице и сбивая своим телом попадавшихся ему на пути "уважаемых пассажиров", он не переставал анализировать ситуацию.
"Что сделал бы я на их месте? Расстрелял бы весь этот катящийся по лестнице клубок. Пять лишних жизней пришлось бы забрать, но моя смерть была бы гарантированна. Раз я еще жив, значит, они ждут, пока я докачусь до самого низа и клубок тел распадется на отдельные цели. Секунда понадобится мне на то, чтобы подняться на ноги. В течение секунды я буду находиться в одном и том же месте, вот тут-то и получу пару очередей в любую часть тела. По их выбору. Не дождетесь, суки..."
Иван остановил свое движение за пять ступеней до конца лестницы, предоставив трем женщинам и двум мужчинам с какими-то баулами катиться дальше вниз - под пули... Когда первое тело взорвалось фонтанчиками крови и судорожно задергалось на мраморном полу, не выпуская из рук своих баулов, Иван уже успел, сидя на ступенях, послать три пули на вспышку и с мгновенным удовлетворением отметить, как брызнула осколками чья-то лысина чуть выше вспыхивавшего выстрелами ствола, и тут же забыл об этом, занятый проблемой отхода с огневой позиции. Выбив зубы рукояткой своего еще дымящегося ТТ какому-то застрявшему на его пути пенсионеру с клюшкой, он сложным зигзагом с молниеносной быстротой пересек нижний зал и нырнул в переход к станции метро...
Постепенно притормаживая, Иван готовился принять темп движения окружающей людской массы, чтобы раствориться в ней без следа, как капля вина в стакане воды. Он успокоил дыхание и, стараясь не делать резких движений, снизил скорость до уровня нормальной торопливой походки куда-то опаздывающего обывателя. Вышел на перрон, но не сел в вагон подошедшего поезда метро, а прошел немного параллельно поезду и смешался с толпой выходящих из вагона людей. Уже поднимаясь на эскалаторе, проконтролировал обстановку позади себя, прикрывшись, на всякий случай, до безобразия пухлым телом какого-то толстяка, пыхтящего на одной с ним ступеньке в обнимку со своим не менее пухлым портфелем.
Позади него все было спокойно. Никакого локального турбулентного возмущения обывательской массы Иван не зарегистрировал. Запах смерти выветрился из его ноздрей.
Он вновь почувствовал себя иголкой в стогу обывательского сена. Ощущение опасности утратило свою остроту и сконцентрировалось где-то на периферии сознания. Но ситуацию вокруг последнего заказного убийства нужно было серьезно обдумать...
***
Он, как всегда, проделал все чисто. Для начала изучил распорядок дня этого кретина - банкира, зажавшего в своем банке очень крупный правительственный кредит, уже давно четко расписанный по конкретным должностным лицам в том же правительстве. Правительство и выдало банкира на расправу. Большего Крестный Ивану не сказал, а он, по своему обыкновению, и не поинтересовался.