Но для Ивана, с его особым восприятием и особыми реакциями в момент опасности, Андреев двигался вовсе не стремительно, а даже вяло и неуклюже, как при замедленной съемке. Иван словно находился на тренировке и спокойно отмечал дилетантские недочеты, допускаемые молодым курсантом при выполнении фронтальной атаки с рубящим оружием: "...Голова слишком втянута и сковывает активность плечевых мышц, удар из-за этого выйдет ослабленным... Руки занесены слишком далеко назад, центр тяжести не впереди на полшага, где ему положено быть, а сзади выдвинутой вперед ступни правой ноги. При таком положении ударить сильно вообще очень трудно. Да еще существует возможность без посторонней помощи самому грохнуться, завалившись назад, если еще чуть сместить центр тяжести. Ноги поставлены на правильное расстояние, но слишком выпрямлены, что лишает тело нападающего возможности маневрировать как в вертикальной плоскости, так и в горизонтальной..."
Все это Иван вычислил мгновенно, за доли секунды. И успел еще подумать о том, что самым эффективным приемом противодействия был бы бросок в ноги, после которого нападавший с занесенными вверх руками крепко приложился бы к мраморному полу, да еще, скорее всего, получил бы по голове обухом своего же топора. Однако Иван вовсе не собирался кататься по полу и пачкать коровьей и человеческой кровью свой свеженький зайцевский костюм. Сегодня работа должна быть чистой, опрятной. Тем более что никаких особых сложностей в общении с клиентом не предвидится.
Отступив на шаг в сторону Иван прогнулся и ударил Андреева носком ботинка в живот. Тот будто сломался: уронил топор, ноги его подогнулись и он упал на колени. Иван сгреб в кулак длинные светлые волосы Андреева и, потянув за них вниз, задрал его голову подбородком кверху.
- Ты еще не понял, - спросил его Иван, - что твоя жизнь изменилась в тот момент, когда ты увидел меня?..
Андреев с ужасом смотрел на него, делая судорожные движения, будто что-то пытался проглотить.
Иван подтащил его к трупу официанта, нагнул к лицу Серьги, искаженному гримасой боли, чтобы Андреев видел его застывшие, незакрывшиеся глаза. Что увидел в них Андреев, Иван не знал, но тело хозяина ресторана содрогнулось, губы его задрожали.
- Сейчас ты или умрешь, - сказал Иван, - или будешь жить дальше. Но уже по-другому. Не так, как ты жил прежде.
Андреев, согнувшись, стоял на коленях над трупом и молча слушал.
- Недавно ты сделал ошибку, - продолжал Иван. - За ошибку тебе придется заплатить дорого. Я бы мог взять твою жизнь. Но она мне не нужна. Я возьму твои магазины и твой ресторан. Ты сам мне их отдашь.
Иван сделал паузу, но Андреев молчал, лишь плечи его согнулись чуть сильнее.
- Правда, у тебя есть выбор, - усмехнулся Иван. - Ты можешь отказаться. И ляжешь рядом с ним. - Иван толкнул ногой тело официанта. - Я убью тебя этим же ножом, - продолжал он. - Но ты не откажешься. Ты согласишься и будешь жить. На условиях, которые я тебе назову. На любых условиях. И не потому, что очень хочешь жить... Потому, что ты меня боишься. И сделаешь все, что я тебе прикажу. Все.
Иван подошел к Андрееву вплотную и поставил ногу на его спину. Сквозь подошву он чувствовал, как мелко вибрировало тело Андреева.
- Вытащи из него нож, - приказал Иван.
Андреев судорожно помотал головой.
Иван скользящим ударом стукнул его каблуком в ухо. Тот уткнулся лицом в тело мертвого официанта. Не глядя, даже не поднимая головы, нащупал рукой нож, потащил его вверх...
- Отрежь ему ухо, - вновь приказал Иван.
Андреев застыл над официантом с ножом в руке...
- Отрежь ему ухо, - повторил Иван. - Ты меня понял? Или тебя ударить?
Андреев, не глядя, протянул руку к голове официанта, нащупал ухо, с видимым трудом заставил себя скосить глаза в ту сторону, чиркнул острым как бритва ножом... Отрезанное ухо он поднял и держал на вытянутой руке как можно дальше от себя, стараясь касаться пальцами только серьги.
- Положи его на стол, - сказал Иван. - На тот, у двери.
У двери стоял единственный относительно чистый стол во всем цехе. Иван бросил на него папку с бумагами, вытащил документы, положил рядом авторучку.
Андреев тем временем, очень аккуратно держа отрезанное ухо двумя пальцами, осторожно нес его к столу, не сводя со своей руки сосредоточенного взгляда. Нож он не бросил и держал его в другой руке, совершенно, однако, забыв про него.
- Подписывай, - поторопил Иван.
Андреев посмотрел на бумаги, попытался их прочитать, несколько раз тряс головой, но так, видимо, и не смог это сделать. Взгляд его каждую секунду возвращался к лежавшему перед ним на столе уху.
- Не заставляй меня ждать, - тихо сказал Иван.
Андреев быстро взглянул на него, согласно кивнул, бросил нож и схватился за авторучку... Секунд через десять документы были подписаны.
- Ты молодец, - похвалил Иван. - Ты все правильно понял. Теперь ты останешься жить. Но я знаю - ты захочешь меня обмануть, как только выйдешь отсюда... Я бы мог посадить тебя в тюрьму. За его убийство.
Иван кивнул на мертвого.
- Ведь это ты его убил. Бармен это подтвердит. Он видел все своими глазами... И ты сидел бы в камере с убийцами. Они трахали бы тебя в жопу и давали бы тебе сосать свои члены. Потому что ты беззубый и твой рот показался бы им соблазнительным.
Андреев не сводил глаз с отрезанного уха...
- Но я избавлю тебя от этого, - продолжал Иван. - Я не дам совершить тебе еще одну ошибку. Я просто возьму с тебя клятву. Ты поклянешься мне отрезанным ухом, что никогда, слышишь, никогда тебе даже мысли такой в голову не придет меня обмануть. А чтобы я поверил твоей клятве, сейчас ты...
Иван сделал паузу, наблюдая, как напряглось тело Андреева. Тот еще больше втянул голову в плечи, неестественно согнулся, так что руки его висели почти до пола...
- ...Съешь это ухо, - закончил Иван.
Андреев затравленно оглянулся, но тотчас же перевел взгляд на то, что лежало перед ним, - на поблескивающее серьгой человеческое ухо в лужице крови.
- Если ты будешь медлить, - сказал Иван, - я отрежу твои уши. И заставлю тебя их съесть тоже, - он нагнулся, поднял брошенный Андреевым нож и сделал шаг к столу...
Андреев судорожно схватил отрезанное ухо, зажмурился и сунул его в рот.
Иван криво усмехнулся. "Дрожащая тварь", - подумал он.