Крестный внимательно посмотрел на Ивана.
- Убегать будешь ты, Ваня. А мои, как ты выразился, головорезы догонять. Догонят - убьют.
Крестный тут же спохватился и поправился:
- Конечно, конечно, может быть, и ты их убьешь. Но их сорок, а ты один. И кроме того, если всех ликвидируешь, кем потом командовать будешь? Это же твои будущие солдаты...
Крестный помолчал, ожидая реакции Ивана.
Но тот ничего не отвечал.
- Ты, Ваня, подумай. Я ведь с ножом к горлу не пристаю. Хочешь соглашайся, не хочешь - откажись, слова не скажу...
Вот так. Крестный расставил свои ориентиры. Направо пойдешь - коня потеряешь... и так далее. Иван подумал, что Крестный загнал его в своеобразную ловушку. Отказаться?.. Нет, отказаться он не мог.
Наплевать, что подумают Крестный, его мальчики, кто угодно... Мнение других людей давно не волновало Ивана. Он никогда не реагировал ни на насмешки, ни на восхищение. Люди слишком многого не понимают, чтобы разобраться в мотивах его поступков и делать какие-то выводы...
Собственное мнение было гораздо существеннее для него. Причем, не в том обычном смысле, за которым, как правило, скрываются все те же мнения о человеке других людей, только уже воспринятые и переработанные в личные ценностные установки и нравственные ориентиры...
У Ивана сложилась принципиально иная система ценностей. В ней, например, не было места понятию трусости. Человек испытывает страх в ситуациях, когда ему грозит боль или смерть. Ни того ни другого Иван не боялся. После Чечни, ранения, плена и рабства болевой порог был у него настолько высоким, что граничил с полной нечувствительностью. А смерть... Смерть была не страшна, более того, желанна.
Иван не ощущал страха вообще, но обладал гипертрофированным чувством опасности. Он мог идти ей навстречу, уходить от нее или как бы совершенно игнорировать опасность и при этом не давать себе никаких оценочных характеристик.
Разве способность, например, учащать или задерживать дыхание влияет хоть как-то на самооценку человека? Разве его физиологические свойства могут быть оценены с нравственной точки зрения? Их можно оценить только с точки зрения их роли в процессе выживания, в ситуации выбора между жизнью и смертью.
Жизни Иван не доверял: жизнь неустойчива, ненадежна и преходяща. Абсолютна и вечна только смерть. Смерть - хозяйка жизней людей и хозяйка жизни в целом. Мнение Ивана о самом себе было только проекцией предполагаемого мнения о нем Госпожи Смерти...
Отказ от предложения Крестного означал попытку уклониться от близости со смертью, то есть, по существу, неуважение к смерти со стороны Ивана. Обречь себя на мучения человека, потерявшего уверенность в себе, не имеющего четкого представления ни о себе, ни о мире, ни о своем месте в нем, - вот что такое для Ивана отказаться!
Но близость смерти действовала на него опьяняюще. Фактически Крестный предложил Ивану уйти в запой. Иван же в своем отношении к Госпоже Смерти стоял ближе не к "алкоголикам" или "пьяницам", а скорее к "гурманам", ценящим тонкий вкус точно дозированной смерти...
Поразмышляв с минуту, он сделал выбор и, не глядя на Крестного, коротко кивнул, уверенный, что тот все еще внимательно смотрит на него.
Крестный обрадованно засмеялся, начал потирать руки, хлопнул Ивана по плечу и тут же показал, что ни хрена в Иване не понимает, заявив:
- Молоток, Ваня! Я знал, что ты не струсишь, не испугаешься...
Ивану сразу стало скучно слушать его болтовню, и он перебил:
- Заткнись, психолог... Давай подробности.
- Даю, Ваня, даю-даю-даю, - засуетился Крестный. - Только сначала ты давай-ка покушай - Бог знает, когда теперь придется-то. Да и придется ли?
Иван промолчал. Похоже, Крестный специально старался вывести его из равновесия. Да и не задевало его это карканье Крестного.
Поесть и вправду не мешало бы. Проголодавшийся Иван основательно принялся за шашлык, запивая ароматное мясо терпким грузинским вином.
А Крестный начал наконец излагать те подробности и детали, которые имели в этой игре определяющее значение...
Иван уже догадался, что Крестный много треплется, потому что боится, и за словами, за ерничанием пытается скрыть свой страх. Он по-прежнему не понимал Ивана, и страх происходил именно от этого непонимания. Вот только раньше он страшился самого Ивана, а теперь вынужден бояться еще и за него.
- Пошел ты со своим трепом, Крестный, - миролюбиво буркнул Иван. - Что ты меня в могилу живьем суешь? Ты давай плотнее, плотнее. И поконкретнее, старый болтун, поменьше пустых слов.
- Золотой ты человек, Ваня. Как тебя трудно обидеть! Другой давно бы мне мозги вышиб... Ну да ладно. Пушечку ты, значит, мне отдаешь... Чтобы не было соблазнов устроить разборку прямо здесь, на месте!..
Вместо ответа Иван достал свой ТТ и бросил на колени к Крестному.
- Играем по всей Москве, - продолжал Крестный. - В течение недели. Сегодня понедельник. В следующий понедельник к полуночи все мои "охотники" возвращаются на базу и мы проводим разбор... Если ты к тому времени еще жив приходишь тоже, и с этого момента они уже не только мои, но и твои мальчики, Ваня... Игра может закончиться раньше - как только ты принесешь мне личное оружие семерых "охотников". Пистолеты у них помечены: последние цифры серийного номера - от единицы до сорока... Или если они привезут мне твой труп...
Крестный помолчал, смущенно глядя в сторону, и каким-то виноватым тоном продолжил:
- Мне неловко это тебе говорить, но я вынужден, таковы правила... Ты, Ваня, имеешь возможность спрятаться, отсидеться неделю и тем самым сохранить свою жизнь. В следующий вторник, начиная с ноля часов, тебя никто из моих пальцем не тронет. Иначе я им сам головы поотрываю. Но... - Крестный вздохнул. - Прости, Ваня, я все же скажу: в этом случае ты будешь мне уже неинтересен... И еще давай договоримся вот о чем: если незадачливые "охотники" тебя в Москве не находят, ты сам выходишь на контакт. Как? Придумаешь что-нибудь. Я в твои способности верю. Условие мое таково - согласись, оно разумно! - если в течение суток никто из "охотников" не убит - ты проиграл... Должен тебе сказать, что кроме "охотников" в игре участвуют "загонщики". Сколько их, ты знать не должен. Они не имеют оружия, не имеют никаких опознавательных знаков, не имеют права тебя убить. Но они будут постоянно следить за тобой и сообщать о тебе "охотникам". Ты можешь их убивать, если хочешь и если сумеешь обнаружить. Только, смотри, не перебей половину Москвы под эту марку, а то Министерство обороны бросит против тебя регулярные войска...