Он сглатывает.
— И я все это время носил его здесь, — он касается рукой своей груди, — возле самого сердца.
Я сглатываю.
— Прости, — тихо произношу, понимая, что обидел Эла, а он просто хочет помочь. Я понимаю, что совершенно не знаю законов этого мира, и глупо было сваливать вину за смерть Джимми на него.
— Но, — вдруг вступает в разговор Эбби, — почему же сейчас… сняли этот запрет?
И Эл вновь начинает улыбаться, будто никакого грустного разговора и не бывало.
— Кое-кто нарушил правила. Внес в былой порядок щепотку хаоса. А если где-то появляется намек на шалость… — он кивает, улыбаясь еще шире, так широко, насколько он только может, становясь похожим на эдакого Джокера из комиксов про Бэтмена, — мой покровитель просто обязан обратить ее в безумное безобразие!
Я пытаюсь переварить только что услышанное.
— Представьте себе трубу. И дикий напор внутри нее! И если бы не болты, коих миллионы, напор бы к чертовой матери снес любую дамбу! Но болты держатся крепко, и вроде бы все в порядке… но вдруг кто-то шутки ради, или попросту потому, что он зазнавшийся идиот, решает чутка подкрутить один из болтов. Одно малюсенькое движеньице… — он показывает это двумя пальцами — указательным и убольшим, — и БАМ!!! Болт выбрасывает диким напором на хрен, а затем и всю хренову трубу разносит к чертовой матери, как взорвавшийся от натуги пердак!
Последние слова он прямо выкрикивает. От резкого «Бам!» Эбби даже испуганно вцепляется в мою руку. Мы оба сидим, затаив дыхание и продолжая слушать харизматичного оратора.
— А потому — вот вам еще одно правило, — говорит Эл.
— Еще одно? — пытаюсь вспомнить я, были ли еще правила.
Но хиппи игнорирует этот вопрос, продолжая:
— …никогда не расшатывайте болт, не имея понятия о хрупкости конструкции. А этот мир… невыносимо хрупок, — пару раз он моргает, затем выбрасывает по направлению ко мне руку, и его указательный палец оттопыривается, указывая на мой нос. — Так что не трогайте болты!
Глава 35. Усмиряя Зверя
— Не могу сказать, что это было мое лучше первое свидание, — говорит Эбби, когда мы подходим к дому, — но и не худшее.
Она разворачивается ко мне.
Мы стоим у двери, на улице уже темно. Через дорогу виднеется особняк Мастера, на небе куча звезд и уже неполная луна, а я любуюсь глазами Эбигейл. Часто поглядываю на ее губы.
Надо же… я видел ее грудь, но не могу податься вперед, чтобы поцеловать… что за бред?..
Да и мы же уже целовались как-то… правда, это было до того, как она застала меня с Марией, но…
Она делает первый шаг сама. Закрыв глаза, она приближается ко мне, и тут я уже не дрейфлю — быстро нахожу ее губы своими, обнимая одной рукой за талию, а другой зарываясь в волосы.
Когда наш поцелуй заканчивается, меня переполняют всего два ощущения. Первое — это возбуждение. Причем довольно сильное. Даже не знаю, каково будет бороться с ним вручную… так сказать, по старинке. После всех моих похождений тут… вновь заниматься рукоблудством будет… так себе, короче.
А вот второе чувство — это разочарование. Поцелуй не показался мне таким, каким он был с Марией, Элеонор, Карой… да с той же самой Эбби в наш первый раз.
Этот поцелуй был не такой раскованный, не такой страстный… возбудить-то он возбудил… но не более того.
Тем не менее, я улыбаюсь ей в ответ, искренне надеясь, что мои ощущения связаны либо с тем, что Эбби была не в духе, либо (что еще лучше) с тем, что действие афродизиака Кармен еще не выветрилось полностью.
Но, когда она идет к двери, я вожделенно пялюсь на ее зад. Видимо, понимая это, она начинает немного вульгарнее покачивать бедрами. И тут у меня встаёт уже на полную.
***
— Сегодня у тебя учение с Хейзелом, — сообщает Мастер следующим утром, когда мы с Бруно приходим на тренировку. — Он ждет тебя в доме.
Тяжело вздохнув, я киваю Бруно, так как примерно понимаю, что его может ждать, и ухожу в дом. Внутри… всё изменилось.
Былой поддерживаемый Эльзой порядок превратился в типично холостяцкий вариант съемной квартиры. Даже столик посреди гостиной почему-то перевернут ножками вверх.
В одном из кресел, забросив ногу на ногу и покуривая трубку Мастера, гордо восседает охотник в своей длиннополой шляпе. Его волчьей шкурой накрыта спящая на полу Элеонор. И, я не уверен конечно, но она, кажется, голая под ней.
— Не обращай на нее внимания, — говорит Хейзел, выпуская клубы дыма. — Она очень вымоталась за ночь, и не проснется.