Очень странно, что я уже во второй раз ловлю себя на мысли, что Эбби заставляет меня вспомнить именно её — бывшую учительницу математики и будущую мать моего ребенка.
— Сначала я пошла к себе, — говорит Эбби, нервно теребя кончиками пальцев полотенце. — Но в комнате было как-то жутко. И тоскливо. Я вспоминаю сегодняшний поединок… и Корделию… Анну…
Она, кажется, вот-вот заплачет.
— И вдруг осознала, что, кроме Нинель и Боба, в доме никого и нет. Даже Бруно решил не ночевать сегодня здесь.
Я продолжаю молча сидеть на полу, глядя на Эбигейл. Меня, кажется, немного глюканит…
Вокруг Эбби будто бы начинает появляться некий ореол серого цвета. Но затем в некоторых местах этого ореола появляются и другие цвета — розоватые, голубоватые и кое-где даже красные.
Наверное, какая-то игра света, или я просто слишком долго просидел в темноте… или всего лишь переутомился.
— И еще я вспомнила обещание, которое тебе дала.
Мой соратник, до этого пребывавший в спокойном состоянии, вдруг резко отозвался на слова об обещании Эбби. Он понял, о каком обещании речь, даже раньше, кажется, чем я.
— Могу я войти?
Серые тона этого ореола почти везде сменились на розово-красные, а голубых стало намного меньше. Переливаясь, эта аура двигалась вместе с Эбби, словно и правда принадлежала ей.
Возможно ли, что я каким-то образом научился видеть ту самую ауру, про которую говорили в разных фильмах и книгах? Аура, биополе, или как там еще?
Как бы то ни было, я встаю и подхожу к Эбби.
Молча смотрю на нее несколько секунд, разглядывая глаза и губы. Медленно берусь за края полотенца и раскрываю своему взору красивую пышную грудь с твердыми розоватыми сосками и относительно неплохую фигурку: практически лишенный жира животик и широкие бедра.
— Может, стоит хотя бы дверь закрыть? — просит Эбигейл, на что я отвечаю легкой улыбкой и бросаю полотенце на пол. Она слегка вздрагивает, а краски ее ауры словно взрываются в некоторых местах ярко-алыми вспышками.
Я вижу эмоции…
— Маркус, дверь, — просит снова Эбби, но я лишь касаюсь ладонью ее щеки, затем медленно наклоняюсь, чтобы припасть губами к ее шее.
От нее пахнет лавандовым маслом и чистотой.
Целую ниже, плавно спускаясь от шеи к груди. Приподнимаю ее левую грудь, ощущая ее тяжесть и упругость, и припадаю к соску, начиная целовать его, играть с ним языком, а затем сосать. Но не так, как маленький ребенок. А страстно, стараясь словно проглотить как можно больше. Слегка кусаю его, и слышу ее стон, тяжелое дыхание.
— Давай закроем дверь, пожалуйста.
Крепко хватаюсь за ее ягодицы, еще влажные после ванны. По части размера грудей и задницы она даст фору что Марии, что Элеонор, что им обеим вместе взятым. Природа наградила Эбигейл как нельзя щедро.
Целую ее в губы, и она обвивает мою шею руками, прижимается ко мне всем телом, и я жалею, что тоже не раздет.
Отстраняю ее и сажу на кровать. Иду к двери и исполняю ее желание. Затем тут же срываю с себя одежду, так как стояк уже у меня что надо.
Ореол вокруг Эбби красный. Без всяких розоватостей. Только чистый красный цвет.
Опрокидываю Эбби на спину, устраиваюсь между ее ног.
Дарю ей то, чем наградила меня та лесбиянка, душу которой сожрал.
Слышу просто нереально громкие стоны, а, когда она кончила, встал перед ней во весь рост с торчащим в ее направлении отростком.
— Твой черед.
Она садится, облизывает губы.
— Только я никогда этого не делала, так что не расстраивайся, если я…
— Эбби, — я борюсь с тяжелым дыханием. — Просто начни.
Вздох срывается, когда я ощущаю прикосновение ее пальцев.
Закрываю глаза и запрокидываю голову назад, когда головка оказывается у нее во рту.
Опускаю голову и наблюдаю за процессом. Убираю мокрые волосы в сторону, чтобы видеть, как она заглатывает часть меня. Опыта у нее и правда мало. Но она старается. И, видимо, боится сделать больно.
Отстраняю ее, целую в губы и закидываю ее ноги на кровать. Разворачиваю ее головой к подушке и ложусь сверху.
— Ты же помнишь, что я девственница? — напоминает она.
— Естественно, — шепчу ей на ушко, затем в него же и целую, после ушка целую щеку, а затем в губы. И очень медленно вхожу, ощущая, как впиваются в кожу на спине ее ногти.
И слышу стон, больше напоминающий крик.
***
Утром меня пробило на романтику.
Проснувшись, я очень тихо выполз из постели, пытаясь не разбудить Эбби, подобрал одежду и вышел из комнаты, беззвучно затворив за собой дверь.