– Мне сказали, что он был высокомерным и тщеславным.
– Не его вина, что он лучше всех боролся, бегал и метал копья. И не он виноват, что был умнее своих наставников. Но я полагаю, ему не следовало бы так зазнаваться. Гордыня! Вы знаете, что это такое?
– Тщеславие, оскорбляющее богов, - сказал я.
– Верно, как в пьесах. Те, кто получают слишком много просто так, задаром, становятся слишком самоуверенными, и чуть ли не умоляют, чтобы их ударила молния или поглотило землетрясение. Что боги дают, они могут и забрать. Они дали Клеону все. Потом они все это забрали.
– Боги?
Ипполит вздохнул.
– Клеон, конечно, заслуживал наказание, но он не заслужил этого наказания.
– Наказания? От кого? За что?
Я следил за его глазами и видел, как в нем постоянно идут какие-то внутренние споры. Если я стану слишком сильно давить на него, он может замкнуться; если я вообще не буду направлять его, он может продолжать отвечать благочестивыми общими фразами. Я начал было говорить, но потом увидел, что в нем что-то назрело, и придержал язык.
– Ты видел статую, которая упала на него?
– Да. Эрос с луком и стрелами.
– Ты думаешь, это было просто совпадением?
– Я не понимаю.
– Вы поговорили со всеми в гимнасии, и никто вам ничего не сказал? Все они так думают, но они слишком суеверны, чтобы сказать это вслух. Это Эрос убил Клеона за то, что тот отверг его.
– Ты думаешь, что это сделал сам бог? Используя свою статую?
– Любовь текла к Клеону со всех сторон, как реки к морю, - но он повернул реки вспять и жил в своей собственной каменистой пустыне. Эрос выбрал Клеона своим любимцем, но Клеон отказал ему. Однажды он рассмеялся в лицо бога.
– Как, так? Что сделал Клеон, чтобы, наконец, слишком сильно разгневать бога?
Я снова увидел в его глазах внутренний спор, как будто он хотел мне все рассказать. Мне оставалось только набраться терпения. Наконец он вздохнул и заговорил.
– В последнее время некоторые из нас думали, что Клеон, возможно, наконец, кого-то полюбил. У него был новый наставник, молодой философ по имени Малсибер, который приехал из Александрии около шести месяцев назад. Клеон и его сестра Клея каждое утро ходили в маленький домик Малсибера возле Форума поговорить о Платоне и почитать стихи.
– Клея тоже?
– Сосистридес считал нужным дать образование обоим своим детям, независимо от того, что Клея – девочка. В любом случае, довольно скоро стало известно, что Малсибер стал ухаживать за Клеоном. А почему бы и нет? Он был поражен его красотой, как и все остальные. Малсибер присылал ему маленькие целомудренные любовные стихи, а Клеон отсылал ему свои. Клеон как-то показал мне некоторые из стихов Малсибера и попросил меня прочитать те, которыми он отвечал тому. Они были прекрасны! Конечно же, он умело владел словом. – Ипполит печально покачал головой.
– Но все это было жестокой мистификацией. Клеон просто разыгрывал Малсибера, выставляя его дураком. Только позавчера, прямо на глазах у других учеников Малсибера, Клеон устроил публичное представление, вернув все стихи учителя и попросил того вернуть ему свои стихи. Он сказал, что написал их просто в качестве упражнений, чтобы научить своего учителя, как правильно писать любовные стихи. Малсибер был ошеломлен! Все в гимназии слышали об этом и говорили: «Клеон, в конце концов, слишком далеко зашел!». Одно дело отвергнуть ухаживания своего наставника, но сделать это в такой жестокой, намеренно унизительной манере было излишне высокомерным, говорили люди, и боги за это отомстят. И теперь они сделали это.
Я кивнул.
– Но довольно часто боги используют человеческие сосуды для достижения своих целей. Неужели ты думаешь, что статуя упала в бассейн сама по себе, а не с помощью руки толкнувшей ее?
Ипполит нахмурился и, казалось, опять заспорил сам с собой перед тем, как открыть еще один секрет.
– Вчера, незадолго до того, как утонул Клеон, некоторые из нас видели в гимнасии незнакомца.
«Наконец-то, - подумал я, - конкретное доказательство и что-то реальное, над чем можно подумать!»
Я сделал глубокий вдох.
– Кроме тебя больше никто не говорил, что видел незнакомца.
– Я же сказал вам, что они все слишком суеверны. Если юноша, которого мы видели, был посланником бога, они не хотят об этом говорить.