Он тушит бычок о торец облицовочной плитки и, несмотря на переполненную урну, отправляет его в глубину скопившегося мусора.
- Вон, гляди, что творится, - кивает он головой на кучу. - Устроили бардак. Вся страна - бардак!
И слышна в его словах и обида, и такая горечь, что и не знаю, чем его утешить. Только его мнение о Берге, мнение простого работяги, считающего своего бывшего начальника не зажравшимся толстосумом, а хорошим человеком, поднимает в душе такое желание возмездия и справедливости, что хоть на баррикады лезь.
«А я его жена», - хочется заявить с гордостью. Но, конечно, прикусываю язык, иначе что же отвечу на вопрос: где я раньше была.
- Тебе кто нужен-то был, девонька? - обращается охранник, уже уходя, с теплотой в голосе и совсем по-отечески.
- Берг, - выдыхаю я.
- Так поищи его в «Идиллии». Знаешь, где это?
- Знаю, знаю, - киваю я на ходу, потому что ноги уже несут меня к машине. Как же я сама не догадалась! - Спасибо!
Печкин махает мне на прощанье рукой.
На ходу достаю из кармана телефон и набираю Маринку.
«Телефон абонента выключен или находится вне зоны доступа сети» - сообщает бездушный голос. Чёрт!
Набираю Стаса. И тот же ответ оператора. Да что ж такое!
Длинные гудки в телефоне Лорки. И я даже останавливаюсь, не дойдя до машины, уже готовая услышать её хрипловатый голос, но звонок обрывается.
- Да, твою же мать! - выдыхаю, резко опустив плечи.
И уже собираюсь перезванивать, когда от Лорки прилетает сообщение, что она у стоматолога и перезвонит.
- Слава богу! - с облегчением опускаюсь на сиденье, всё ещё глядя на экран.
- Хорошие новости? - закрывает Славка двери в своём гоночном болиде.
- Можно сказать и так, - сразу пристёгиваюсь.
- Куда едем? - удивляет он меня, плавно, с изяществом разворачивая машину на пустой парковке.
Я по памяти называю адрес, и он только кивает в ответ.
- Невероятно, но люди его любят, Берга, - делюсь я полученной информацией. - Такое зло берёт на эту Наденьку. Порвала бы голыми руками гадину.
- Так может к Наденьке и заедем? - ржёт Каланча. - Жаль упускать твой боевой настрой.
- Не знаю, как Берг, а я её сама достану. У меня к ней личные счёты. Выдергаю на хрен все её жиденькие волосёнки!
- Моргала выколю и пасть порву, - снова смеётся он. - В угол поставлю! Редиски! У меня там кстати, бита где-то под сиденьем валяется, могу одолжить.
- Сволочь ты, Калашников, - сокрушённо качаю головой. - Вот и делись с тобой потом сокровенным.
Складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну, всем своим видом показывая, что больше не намерена с ним разговаривать. Знаю, что выгляжу как нахохлившийся воробей. Вижу краем глаза, как эта ехидная рожа улыбается. Но мне сейчас не до него. И не до Наденьки. И не до всемирного потопа, если бы он даже надвигался. Я жду встречи с Алексом, которая возможно приближается с такой стремительной скоростью, что меня даже подташнивает.
Но машина неожиданно сворачивает в карман и останавливается.
- Это не «Идиллия», - с недоумением разглядываю место.
- Я знаю, - приглашает меня в открывшиеся двери Каланча.
- Ну и куда мы приехали? - упираю руки в бока, разглядывая какое-то питейное заведение.
- Ты когда ела последний раз, Матрёшка? - обнимает он меня за плечи и мягко увлекает за собой в сторону входа.
- Слав, я не хочу есть, - сбрасываю я его руку. - Мне некогда сейчас есть.
- Я тебя кормить и не собирался. Это ему, - показывает он пальцем на живот на ходу и вновь прижимает меня к себе за плечи. - Это кстати, мальчик или девочка?
- Не знаю ещё. Третий месяц всего, - в последней надежде оглядываюсь на машину.
- А вообще, ты бы сейчас ещё ехала на своём метро к клубу, так что, знаешь, - преодолевает он моё ослабевшее сопротивление и открывает дверь в кафе. - Кстати, хочу заодно показать тебе, что нашёл в интернете про твоего Берга и не только, пока ты там бегала.
И этим меня окончательно убеждает.
6. Алекс
Кто бы мог подумать, что десять шагов - это так далеко.
Но я собой горжусь. Я дошёл до ванной. И я поссал в унитаз! Вот такое достижение. Не в судно, будь оно неладно. Не сцепив зубы со стыда. Не отворачиваясь от унижения. Взмок, как мышь, от напряжения, передвигая ноги. И писал, сидя на толчке, как девочка. Но, чёрт побери, я сделал это - поднялся с кровати.