– Очень интересно. Тогда, может, вы уже выяснили, какого чёрта им здесь вообще нужно? – не удержался Матвей.
– Этого, к сожалению, мы пока не выяснили. Так сказать, сложности перевода. Даже сегодняшнее шоу пришлось три дня готовить. Не понимают они нас, хоть ты тресни.
– Но ведь инструктор им что-то как-то объяснял, – сказал Матвей.
– Руками. Язык жестов они уже освоили. Сам понимаешь, когда по морде бьют, быстро соображать начинаешь, – мрачно усмехнулся генерал. – Ребята так озверели, что за шиворот от них оттаскивать приходится.
– Ну, откровенно говоря, я бы и сам с удовольствием в допросе участие принял, – ответил Матвей, скрипнув от злости зубами.
– У вас другая задача будет, – покачал головой генерал. – Ваша группа будет ударной силой при очистке уже захваченных городов. Самое неприятное, что нам так и не удалось выяснить, что именно они там делают. Все разведгруппы пропали. А вообще – странная это война. Неправильная. Всё не так, как мы привыкли. Чего хотят – непонятно, кто такие – неизвестно, откуда взялись – не знаем. В общем, сплошные неизвестные.
– А они вообще между собой разговаривают? – неожиданно спросил Матвей.
– Что вы имеете в виду? – удивился генерал, поворачиваясь к нему всем телом.
– Даже не знаю, как это правильно сказать. Они, перед тем как кивнуть, переглянулись, – медленно начал пояснять Матвей, указывая рукой туда, где стояли пленные. – И пока переглядывались, у меня такое впечатление сложилось, что они успели о чём-то договориться.
Выдав эту фразу, Матвей невольно подобрался и приготовился не к самой приятной для себя реакции, вплоть до откровенного смеха. Но минуты шли, а генерал продолжал задумчиво его разглядывать, словно впервые видел. Наконец, когда молчание уже откровенно затянулось, он неопределённо хмыкнул и, бросив задумчивый взгляд на экран монитора, тихо произнёс:
– Когда вся эта бодяга закончится, ты, парень, будешь в моём отделе работать. И это не оговаривается.
– Не понял, – по привычке проворчал Матвей, выбитый из колеи его словами.
– Не знаю, как тебе это удалось, но ты со своей наблюдательностью заметил то, чего все наши головастики, вместе взятые, в течение двух месяцев не замечали, – тихо ответил генерал, быстро оглядываясь, чтобы убедиться, нет ли кого поблизости. – Ты прав, Матвей Иванович. От первого до последнего слова прав. Именно так они и общаются. Мысленно. Сам понимаешь, после трёх лет неизвестности, заполучив в руки сразу столько тварей, мы их только что на составные части не разложили, чтобы понять, из чего они состоят и как с ними бороться. Так и выяснилось, что они общаются при помощи мысли.
– Что ж, это, по крайней мере, объясняет, почему после столкновения с одним уродом, остальных приходится искать в другом месте, – вздохнул Матвей, вспомнив несколько эпизодов из своей боевой жизни.
– Может, ты и прав. Для мысленного общения расстояние не важно. Так что твоя теория имеет полное право на существование.
– Скажите, Александр Юрьевич, как вообще родился этот проект? Неужели в стране так плохо с собаками? – осторожно спросил Матвей задумавшегося генерала.
– Можно сказать и так. Ксеносы быстро сообразили, чем им грозит увеличившаяся популяция подобных животных, и теперь старательно выбивают именно собак с проводниками. Так что вам ещё предстоит научить ваших питомцев не только ловить, но и опасаться этих тварей. Поэтому мы и запустили этот проект. Хорошие собаки всё больше становятся редкостью. Помёты всё меньше, вот и приходится применять не самые приятные методы, – задумчиво сказал генерал, не отводя взгляда от вольера, где сидел Рой.
– Странно, он от вас взгляда не отводит, словно потерять боится, – добавил генерал, удивлённо покосившись на проводника.
– Всё правильно. Это не его дом и не его место. Его способность к передвижению ограниченна, и поэтому он нервничает, – тоном спокойной уверенности ответил Матвей.
– Матвей Иванович, говорят, вы умудряетесь не одну, а сразу двух собак воспитывать, да ещё и в няньках у дочери полковника Савенкова сидеть. Это правда? – неожиданно спросил генерал.
– Не совсем, – улыбнулся Матвей. – Девочка своего щенка воспитывает сама, а я только контролирую и даю советы по мере необходимости. Ну а насчёт няньки, так это ещё посмотреть надо, кто кого нянчит. К сожалению, девочке пришлось очень рано повзрослеть. В общем, я присматриваю за ней, она за мной, а собаки за нами обоими.
– И это не мешает работе? – настойчиво спросил генерал.
– Наоборот, помогает. Щенки обязательно должны играть и общаться с себе подобными. Именно в таких играх они отрабатывают свои приёмы и, так сказать, выпускают пар.