- Нет. Нет имени.
- Не хочешь называть себя, и - правильно.
Имена были раньше, а теперь мы все - рабыни-гладиаторы. - Она приподняла голову лежащей и влила ей в рот несколько капель воды. - Но называть тебя как-то придется.
И, чтобы тебе хозяева не придумали обидную унизительную кличку, я скажу, что тебя зовут Пантера.
Пантера - наше, греческое имя, означает - "строптивая". - Афродита перенесла девушку на чистую солому.
Черную, гнилую, ногами отшвырнула к двери.
Семья мышей выскочила из соломы и поспешно перебралась в щель в полу. - Хочешь или не хочешь, но тебе придется помыться.
Над грязной будут смеяться, а это нехорошо для девушки, когда над ней смеются. - Из глаз Афродиты посыпались искры. - Прошли те времена, когда надо мной смеялись безнаказанно.
Я рабыня, но за себя постоять смогу. - Девушка гладиатор смочила пучок свежей соломы в воде и стала протирать лицо лежащей.
Та, которую назвали Пантера, слабо застонала.
- Больно, но боль лечит память, - Афродита произнесла загадочно.
На следующее утро Пантера смогла самостоятельно поднять чашу и жадно съела кусок хлеба.
В камеру вошла Ифигения.
- Не скажу, что она молодец, - Ифигения перевела взгляд с настороженной лежащей на Афродиту, - скажу, что ты молодец.
Я бы на твоем месте ее убила.
Убить проще, чем выхаживать вонючку.
- Ифигения, ты была на моем месте, пока не получила свободу, - Афродита понимала, что надсмотрщица говорит не на полном серьезе. - Но не зарекайся.
Родион может снова тебя перевести в рабыни.
- Я свободная, и у меня прав не меньше, чем у Родиона, - Ифигения гордо подняла голову, но в голосе ее промелькнула песчинка страха. - Сегодня пусть она отъедается, а завтра выйдет на учебный бой.
Никому не позволено отдыхать.
Здесь вам не Римские термы. - Надсмотрщица дошла до двери и повернулась к Афродите: - Как звать ее?
- Пантера, - Афродита усмехнулась.
- Строптивая? Чем она заслужила это имя?
- Узнаешь, когда она встанет на ноги, - Афродита в улыбке показала зубки.
Но и на следующий день строптивая не смогла выйти из заточения.
Надсмотрщица за рабами внимательно осмотрела ее, раздвинула рот, пощупала десны - не кровоточат ли.
Затем проверила все мышцы.
Особенное внимание уделила ягодичным и на руках.
Пленница переносила все спокойно.
- Главное в бою - ноги, - надсмотрщица осталась довольна осмотром. - Для девушки ноги не только в бою, но всегда - на первом месте. - Ифигения засмеялась добродушно. - Тебе принесут сейчас мясо, я распоряжусь.
Но не набрасывайся на него сразу, иначе вырвет.
Давно мясо ела? - Ифигения пыталась понять по глазам строптивой хоть что-нибудь.
Но никаких эмоций не выплеснулось искрами из глаз.
На лице тоже ничего не отразилось.
- Завтра в любом случае выходишь на учебный бой, - Ифигения решила больше не тратить сегодня время на новую рабыню.
За все время пребывания в Колизее чувства Ифигении превратились в камень.
Она оставила строптивую одну.
Ближе к вечеру вернулась Афродита.
На правой руке девушки замазан белой лечебной глиной небольшой свежий порез.
Афродита возбужденно дышала, ноздри ее раздувались.
Она еще не отошла от событий дня.
- Надо же, как я пропустила удар коварной Лоо.
На секунду отвлеклась на трезубец Фаины, а Лоо тут же попыталась отрубить мне руку.
Если бы я не среагировала вовремя, то сейчас валялась на арене с обрубком вместо руки. - Афродита жадно пила воду из амфоры. - Сговорились Фаина и Лоо, или у них получилось случайно?
В следующий раз присмотрю за этой парочкой. - Афродита взглянула на миску, в которой остались несколько кусков мяса для Пантеры. - Не бойся, не съем твою еду, я уже поужинала.
А, если бы не поужинала, то и то бы не притронулась.
Мы не звери, хотя нас сделали хуже зверей.
Ты правильно поступила, что не съела мясо сразу: в лучшем случае тебя вы вырвало, а в худшем - скрутило бы в бараний рог. - Афродита засмеялась, шутка показалась ей смешной.
Она встала, в возбуждении расхаживала по довольно просторной пещере.
"От нее исходит смесь диких запахов, - строптивая из-под приопущенных ресниц рассматривала соседку. - Запах неукрощенной кобылы, запах загнанной косули, запах победы в поле". - В мозгу строптивой пробежали картины из прошлого, но тут же скрылись в тумане настоящего.