— Ну, не знаю, может ты прав, — согласилась я. — У нас говорят, что настоящий мужчина должен построить дом, посадить дерево и продолжить бессмысленный круг перерождений… если вся жизнь сводится только к этому, то — да, мы все одинаковые, — правда, вступать в дальнейшую полемику я не стремилась, поэтому сразу, в лоб, спросила: — А есть среди нас те, кого ты бы мог пропустить?
— Гости.
— Ты сам решаешь, кто гость, а кто — враг? — уточнила я.
— Кто же еще? — удивилась машина.
— Философствующий голем, болтающая посланница богов, — фыркнул Адальберт. — Эта экспедиция приносит одни сюрпризы.
— Если ты не захлопнешь варежку изнутри, я буду тебя бить, — ответила ему я.
Я вновь повернулась к голему и оглядела пространство за ним. Библиотека, или кабинет, вот что это за комната. Возможно там, среди записок, есть и слово-пароль, которое заставило бы механизм отключиться, или программа-алгоритм, с помощью которой работает Страж. Не забываем, я все-еще несостоявшийся инженер-программист, значит, могу в этом разобраться.
— Тебя создали для того, чтобы ты отличал врагов от гостей, — повторила я. — Приветствовать одних и убивать других, — потерла подбородок, размышляя. Тут или ломать программу словом, или убить его. Но Страж такой милашка, даже при условии, что не имеет чувств и эмоций. Такая штука имеет право на существование в том виде, какой дал его создатель. Значит, будем ломать.
— Вот смотри, — наконец, оживилась я. — Твой мастер не хотел, чтобы ты атаковал гостей. Но Враги, они такие коварные создания, что могут тебя обмануть. Могут прикинуться гостями, а гостей выставит врагами просто из банальной вредности. Для этого твой создатель и дал тебе логику — ты должен учиться разбираться сам, кто враг, а кто друг. Даэрхенна, я уверена, заложил в тебя свою волю, но он не мог предусмотреть всего — лжецы, маги, иллюзионисты могут ввести разум в ступор и выдать ошибку. Как ты тогда будешь определять, кто перед тобой?
— Я спрошу, — подумав, ответила машина.
— Они могут обмануть тебя, я повторяю, — пояснила я. — Я могу оказаться дружелюбным с виду врагом, или наоборот, злым, раздосадованным или просто очень плохо знающим правила вежливости гостем. Ты не можешь решать за меня, кем мне быть.
— Это противоречие, — сказала машина. Так, еще немного и в глазах у него будет читаться 404 Not Found. Или винда зависнет к чертям, в любом случае, будет сбой и перезагрузка системы. Надо набирать темпы.
— Можно еще вопрос? — спросила я и не дождавшись разрешения выдала старую боянистую загадку: — Больше сыра — больше дырок, больше дырок — меньше сыра. Меньше сыра — больше сыра?
Голем страшно задрожал и отключился, рухнув на землю, пробивая пол своей массой. Я, находившаяся ближе всех к нему, непроизвольно подпрыгнула от встряски и рухнула рядом, оказавшись вся в каменной крошке и наглотавшись пыли. Вот блин! Он самоуничтожился. Чего-то я переборщила. Жалко — такое очаровательное создание, и все зря… Народ начал расходиться, готовый разобрать мастерскую по кирпичикам. Геральт помог мне встать, при этом внимательно приглядывая за действиями Цинтии и ее помощника. Решив не терять времени даром, я предпочла осмотреться — вдруг найду что-то ценное, а потом попробую втюхать лоху какому-нибудь на рынке. Всюду документы, в которых я ничего не смыслю. Странные алхимические колбочки и рецепты. Среди прочего на столе обнаружились записки, посвященные расшифровке документов вранов, которые я решила показать Йорвету — пусть теперь знает о благородстве своих предков, ведь записи недвусмысленно намекают на то, что эльфы приложили руку к смерти древних рептилоидов. Посмотрим, как он отреагирует. В углу, около стола что-то резко полыхнуло. Мы оторвались от поисков и узрели, что на абсолютно пустом столе стоит какое-то устройство, напоминающее гигантский угольный утюг с ручкой и парой линз, торчащих в разные стороны вместе с древними, словно из эпохи ренессанса, слуховыми аппаратами.
— Что это? — одновременно спросили мы с ведьмаком.
— Это прототип мегаскопа, — пояснила чародейка. — Устанавливает связь с другой личностью на уровне эмоций. Что бы установить связь с кем-то, надо просто подумать об этом человеке.
— Ого, — я подошла и заглядывая сбоку, стала рассматривать этот предмет. — А какая дальность действий?
— А тебе зачем? — презрительно бросил мне Адальберт.
— Маме хочу привет передать, — фыркнула я. — Надо же объяснить, где ее блудная дочь шаталась два года.
— Что бы связаться с богами одного мегаскопа не достаточно.
— Я даже не хочу спрашивать, откуда ты это знаешь, — протянула я, обходя устройство.
— Для этого не надо быть зорким, — чародейка была явно удивлена моей реакцией. — Твоя аура отмечена божественной печатью, у тебя очень могущественный покровитель. Это видно и по охранному медальону, — она указала на Сердце. — Кто-то очень старательно бережет тебя.
— И Филиппа тоже это знала? — удивленно спросил ведьмак, уставившись на Цинтию в упор.
— Да, — подтвердила чародейка. — Но даже она не настолько сильна, чтобы упрямиться Асгарду, поэтому предпочла держать твою подругу подальше от себя. Я бы тоже так сделала, если бы она сама сюда не сунулась.
— Нильфгаард все еще совершенствует разведку? — закончила я разговор. — Благодаря такой вот хреновине шпионить за королями других стран, их командирами и генералами станет проще простого, верно? Мы тащились сюда дабы помочь Императору подглядывать в замочные скважины враждебной половины человечества? — горестно спросила я. Цинтия кивнула. — Фу, как это низко. Я слишком аполитична для этого дерьма. Пора выполнить договор. Расскажи нам все, что знаешь.
— Геральт был всадником Дикой Охоты, — просто ответила чародейка. — Я читала рапорты. Ты единственный, — она повернулась к ведьмаку, — кто был среди призрачных всадников и выжил.
— И все? — разочаровано спросила я.
— И еще. Не доверяйте Лето, — да кто ж ему доверяет-то? Он не производит впечатление человека, на которого можно полагаться. Ну, это я так, промежду прочим говорю. Лично у меня уже весь запал охоты на Убийцу Королей сошел на нет. Я не Роше, мне Фольтест не являлся ни другом, ни правителем, подобным богу и его смерть, если бы не породила множество проблем, ничего бы не дала. Даже слезу бы не выдавила на его похоронах. — Сейчас он — ваш враг, но так было не всегда.
— С чего бы тебе предупреждать нас? — я сложила руки на груди.
— Вы даже не представляете, сколько людей интересуются вашим дуэтом, — ответила Цинтия. — Очень важных людей. Геральт может стать ключом к тайне Дикой Охоты. А ты, посланница богов, появилась сразу после его возвращения в мир плоти и крови. Вы связаны, а значит…
— А значит нам пора заканчивать нашу праздную беседу, — вдруг резко вставил маг-алхимик. Затем он повернулся к своей напарнице и угрожающе зашипел: — Ты сдаешь нордлингам наши государственные тайны.
— Не сомневаюсь, Адальберт, что когда-нибудь ты станешь командиром группы, — раздраженно ответила магичка-шпионка, — но пока этого не случилось — не лезь не в свои дела.
— В параграфе двадцать два кодекса значится: «В случае подозрения в государственной измене командира можно отстранить от командования», а первый пункт моего личного кодекса гласит: «Предателей надо убивать на месте».
— Вот оно, суровое цивилизованное тоталитарное общество, — вздохнула я. — Парниша, ты нарываешься уже не в первый раз.
— И что ты сделаешь? — улыбаясь ответил Адальберт. — Твои покровители далеко и пока весть дойдет до Асгарда — меня уже и след простынет.
Я молча коснулась медальона, ожидая и надеясь на какую-нибудь реакцию. Отвечая мне, Средце раскинуло свое магическое поле, случайно цепляя всех. Народ разлетелся в разные стороны — Геральт приземлился более-менее удачно, а вот Цинтию впечатало в стену. Адальберт же, как человек, на которого я и направила свою агрессию, пролетел пару метров, вспахивая носом пол и ударился головой об угол стола. Не отвлекаясь я продолжила наступление, надвигаясь на него, волоча перед, за и вокруг себя громоздкое и опасное магическое поле.