— Что тут у нас? Маленькая dhʼoine прячет побрякушки? — рядом с Миркой присел мужчина, похожий на эльфийку, но с более спокойный, не перекошенным от злобы, лицом. Разбойник взял из руки девушки мамину гордость — темно-зеленую брошку в золотой оправе.
— Смотри, Верноссиэль, — он поднял блесточку к лицу эльфийки. — Изумруд, в золотой оправе, да еще и мелкими алмазами по кайме отделали…
— Я же говорила, в доме побольше и водится что-то получше, чем малахитовые кольца, — прошипела женщина. Она поставила ногу на грудь Мирке, с силой наступая на ребра: — Что еще у вас тут имеется?
— Ничего, — едва шевеля губами, отозвалась пленница.
— Врешь! — с неподдельной радостью ответила Верноссиэль и с размаху ударила ногой девушке по животу. — Отвечай.
— Оставь ее уже, — откуда-то сбоку раздался третий голос. — Она в печке ковырялась — там и поищи.
Эльфы кинулись к поддувалу и извлекли обратно все припрятанные драгоценности. Один, самый спокойный, проверял их на подлинность и сразу же выдавал из чего была сделана та или иная вещь. Думая, что за ней никто не следит, Мирка попыталась незаметно отползти в сторону, за что получила новый удар — теперь в грудь.
— Врешь, не уйдешь! — над ней склонился еще один эльф. Сколько же их тут. — Где еще прятала ценности?
— Не прятала больше, — стала оправдываться девушка. — Только вот это и все, — вновь удар, словно ей дали оглоблей по животу. — Хватит, пожалуйста…
— Caelm, evellienn! Да что ж вы к девчонке пристали? — вновь раздался голос со стороны. — Посмотри, нам и этого добра хватит, пожалуй, на долго.
— A dʼyeabl aep arse! И что мне теперь, кланяться перед ней? — огрызнулась Верноссиэль. — Или может сплясать, поклониться и отпустить с миром на все четыре стороны? Ты посмотри на нее, — эльфийка схватила Мирку за волосы, приподнимая и доставляя жуткую боль: — Седрик, это не просто девчонка! Это будущая женщина, мать! Она наплодит кучу себе подобных… dhʼoine. И потом они придут грабить тебя, убивать тебя и твоих братьев.
— Вот именно, будущая мать, — согласился Седрик. — Ключевое слово БУДУЩАЯ, Верноссиэль. Перед нами молодая девушка, способная не только рожать, но и выполнять примитивную работу. Ты помнишь приказ Йорвета? Убивать всех мужчин, а вот некоторых женщин нужно отвести в лагерь. Там не хватает рук, сама знаешь.
— Не хочу, чтобы вот это, — эльфийка вновь пошевелила головой Мирки, — мне готовило и стирало мои трусы.
— Хватит спорить, — вмешался тот эльф, что поспокойнее. — Приказы командира нужно выполнять. Тащите девчонку на площадь, а мы тут еще осмотримся.
Верноссиэль рывком, все так же за волосы, подняла Мирку на ноги и потащила из дому со страшной скоростью. Выходя во двор, девушка старалась из-за всех сил не повернуть голову в сторону сарая, чтобы ничем не выдать брата и сохранить ему жизнь — он хоть и маленький, а, все же, мужчина. Эльфийка вела пленницу мимо соседских домов, по улице, и перед взором Мирки предстала удручающая картина: в деревне творился настоящий ад. Некоторые дома пылали, охваченные огнем. Повсюду валялись трупы — взрослых и детей, Мирка даже пару раз споткнулась об некогда живых соседей и друзей. Те, кто еще был жив, ждали своей участи. Одну из своих подруг — Нотину — Мирка увидела корчившейся от боли и ненависти под эльфом, который не особенно переживал, что на него кто-то смотрит и насиловал свою несчастную жертву прямо посреди улицы, в малом отдалении от трупа отца подруги. Мирку привели на площадь, где, связанные по рукам и ногам, рыдали еще четыре девушки. Их охраняли эльфы — с серьезными лицами, с надменными выражениями, переговаривающиеся между собой на причудливом языке. Девушка на секунду задумалась, как странно, что у такого ужасного народа такой красивый язык. Увидев пополнение среди пленниц, один из охранников бесцеремонно схватил Мирку за плечо и швырнул рядом с ожидавшими своей участи девушками. Здесь были только крепкие, еще совсем юные барышни, которых Мирка знала по именам. Одна из них, толстая и некрасивая Овши, дочь купца, раньше любившая похвастать перед другими своими красивыми платьями, захлебывалась в собственных соплях — некогда дорогие одежды были порваны, оголяя обвислую грудь и свисающий живот. Над ней сейчас разбойники больше всех и потешались, издалека метко кидая в нее мочеными яблоками, превратив все это в игру — попавший по соску или пупку считался победителем. Мирка встала и сама, молча, подала руки для того, чтобы их связали. Она будет выше этого. Скоро обязательно придет жених и спасет — девушка была в этом твердо уверена, поэтому старалась избежать излишних побоев. Угрюмо присев на землю, Мирка размышляла: мать уже вряд ли жива, отец, которого эльфы могли встретить по дороге, тоже. Но, возможно, ему удалось спастись, он вернётся, освободит Николку, которого эльфы точно не найдут и… И что тогда? Теперь деревни, по-сути, нет на земле и управлять отцу нечем. Нет у него больше и денег, или чего-то, что можно продать, чтобы уехать отсюда и начать жизнь заново. Они будут жить впроголодь, если не хуже.