- По ауре, – просто ответила Филиппа. – Она золотистого света – это соответствует высокой должности в Асгарде, и, если учитывать, что ты всего лишь человек, то дело в покровителе.
- А ты по фотографии не лечишь, случаем? Ну там, снимаем венец девственности, привязываем мужа к себе против его воли, сглазы снимаем? – как и любой современный человек, я реагировала на слово «аура» скорее, как на: «туфта, пустая трата денег», и почти не впечаталась такими знаниями разных штук разнокалиберного астрала. Я вообще впервые о ауре слышала в таком контексте, хотя с Трисс знакома была давно и нет-нет, а такая распространенная вещь должна была промелькнуть в ее разговорах.
- Я не занимаюсь такими глупостями, – фыркнула Филиппа.
- Конечно, ты просто сидишь в тюрьме исключительно потому что тут постоянно кормят и тепло, ага, – не стала спорить я, скривив при этом лицо, которое говорило чародейке о многом. – А то, что я смертная ты тоже по ауре определяешь?
- Нет, по блеску твоей души.
Да я прям открытая книга для этой женщины. Это – по ауре, то – по блеску души, третье вообще по форме лба и носа, а характер мой сокрыт в длине пальцев, видимо. Интересно, а линии на ладони, которые разглядывают хироманты, и вправду есть ничто иное, как дорожки судьбы? Может мне еще и карму прочистят (ершиком, например) и чакры отковыряют?
- Зря улыбаешься, я и правда многое могу рассказать, – Филиппе такое обращение к своей высокой персоне было не по душе, и она скривилась не хуже меня. – Ты умираешь, к примеру.
- Удивила ежа тонкими джинсами, – я прекратила улыбаться и резко разозлилась. – Скажи мне что-нибудь новенькое.
- Появилась из Мидгарда, сослали за укрытие одного из принцев, Локи Одинсона, – “Лафейсона” – мысленно поправила я. – Душа разделена, осколок спрятан в замке. Характер инфантильный, не дура, но очень сильно торопишься, и поэтому совершаешь кучу ошибок. Драться не умеешь, но обладаешь большими знаниями в области физики, химии, и прочих наук, которые, к сожалению, так разрознены и запутаны в твоей голове, что толку от них ровным счетом никакого. Что еще? – притворно задумалась чародейка, замечая на моем лице удивление, перерастающее в безграничное «Что за фигня?». Ведьма говорила все таким тоном, что я невольно задумалась о том, будто бы я -слабоумный гений. На 98% слабоумный и на 2% -гений. – Любишь спорить, опрометчива и вспыльчива, но, в целом, добра к людям. Хм… Влюблена в Йорвета и одна, с недавних пор, воспитываешь кота и Белого Волка, – увидев, что достигла апогея моего удивления, она добавила с дьявольской улыбкой: – Это все рассказали мне Трисс и Саския.
-С чего бы Трисс делиться с тобой информацией? – пробурчала я.
- Трисс искала способ соединить твою душу, – резко ответила Филиппа. – Она боялась твоей смерти, потому как быстро привязалась к тебе. Обратилась ко мне за советом и книгами, которые могли ей помочь. Поэтому и рассказала то, что я хотела бы от нее услышать. Мне стала интересна твоя история, но Трисс знала, что ссориться с Асгардом не рискну даже я. Так что ты была в полной безопасности, от моего влияния, во всяком случае.
- Трисс знала про Йорвета? – задумчиво спросила я, размышляя о том, что в моей подруге всегда преобладала интриганка. Сложись все иначе, я могла бы о многом и не узнать, или наоборот, владеть информацией даже в большей мере, чем сейчас. Это могло бы послужить на благо Родины.
- А что с ним не так?
- Спрошу по-другому, – Так, хорошо, таких тонкостей не знали даже эти две магички. – Ты знаешь что-нибудь о линиях судьбы? Можно их как-то посмотреть, или, там, исправить, склеить-переклеить?
- Исправить? – Филиппа хохотнула. – А своими силами затащить эльфа в койку уже никак?
- Не в этом дело. Есть или нет?
- Нет. Просмотреть – да, но на это нужен большой магический резерв, у тебя такого нет, – чародейка гордо выпятила грудь. – А у тех, у кого есть – не станут растрачивать силы на такую ерунду. Все предопределено и ничего исправить нельзя, даже если очень хочется. Бороться с судьбой бесполезно.
- Ерунду, ага, – я улыбнулась самой иронической улыбкой из своего арсенала. – Если бы ты потратила время на такую ерунду, то не сидела бы здесь.
- Я бы попала сюда в любом случае, не одним, так другим способом. Повторяю – предопределено все, мы можем решать только каким путем достичь результата.
- Запутано-то как все, – с шумом выпуская воздух, я потянулась и тоже встала на ноги. Со своим небольшим ростом я была чародейке по плечо, и та могла смотреть на меня верху вниз столько, сколько пожелает. – Тогда можно один совет? Уверена, что люди выстраиваются к тебе в очередь за ними, но все же мне, просто потому что ты здесь и делать тебе нечего, можно его получить?
- Ну, попробуй.
- Если ты знаешь, что на протяжении всех жизней умираешь из-за одной и той же личности, – я подумала, как лучше сформулировать и продолжила: – и знаешь, что ваши встречи приводили к смерти еще во времена, когда не существовало млекопитающих, приняла бы ты такую судьбу и осталась с этим… человеком, допустим. Сказала бы ты ему об этом, если знала?
- Смотря какой результат ты хочешь достигнуть, – кивнула чародейка. – Если ты хочешь попробовать обмануть судьбу, то да – сказала бы, определенно. Бороться должны двое, те, кто связан ее нитями. Если нет – то и суда нет, – Филиппа прислушалась к шагам, прошедшим по коридору, и, помолчав, продолжила: – Но на благополучный исход мало вероятности. Один из миллиона шанс выжить. Я бы просто ушла. Мужчин и женщин на земле много. Выбирай любого.
А я Йорвета люблю, а я от Йорвета торчу, а я от Йорвета шизею будь его уши по рублю. Сражаться бесполезно – и что мне теперь, поднять лапки вверх и сказать: «Ну ок, Провидение, ты победило» что ли? Рассказать все эльфу может и правда стоит – тогда он будет осторожнее в обращении со мной. Или уйдет к Саскии, сбежав от ответственности, как подлый трус. Любовь у него, понимаете ли... Да, такое тоже не стоит сбрасывать с мысленных счетов – Локи говорил, что их сын может стать спасителем местных народов. Еще один минус в мой личный счет.
- Могу дать тебе еще один совет, – оторвала меня от размышлений чародейка. – Если будет возможность – беги в свой мир, не оглядываясь. Здесь тебе ловить нечего.
- Я не уйду, пока мы не вернем Трисс и не поможем Саскии.
- Интересно, каким образом вам это удастся?
- Ты снимешь свое заклятье, и она прекратит быть зомби, начнет соображать и возглавит народ Аэдирна.
- Ты и об этом знаешь? – изумилась Филиппа.
- И Йорвет тоже, – кивнула я. – И он недоволен.
-Тоже мне, влюбленный пингвин, -фыркнула магичка. – От него никакого проку, кроме отряда лучников. Поэтому пусть сидит в своей норе и не высовывается, пока его не прогнали.
- Вы хотите предать его?
- Он мне больше не нужен, – ухмыльнулась ведьма. – Что до Саскии, то нет. Я не стану снимать заклятье.
- Потому что ты злая и алчная старуха, с мозгом, захваченным маразмом?
- Кто из нас старая, я спрошу у тебя лет через пятьдесят. Лет через сто этот разговор вовсе не состоится ввиду отсутствия одной из сторон.
Мы снова замолчали и в этот раз надолго. Разговор исчерпал сам себя, и после сказанного магичкой, я как –то не жаждала стать ее совсем уж близкой знакомой. Она меня окончательно взбесила известием, что они хотят выгнать Йорвета обратно в леса – а ведь часть его отряда головы положили на то, чтобы отстоять Верген. Он же совсем с катушек съедет и все, пиши – пропало, совсем одичает там. Был нормальный эльф (ну, гипотетически, хотя стоило бы его психотерапевту показать) и нет его больше. Понимаю я, почему он ненавидит чародеек – если они почти все такие, стремные и мерзкие, то да. Инквизиции на них нету.
Прошел час, другой, мы уже и пообедали, и поужинали, и все это в полном молчании. Из прохода, тянущегося к канализации, куда сбрасывали трупы, чтоб всякая падаль их сжирала, доносились утробные звуки и страшная вонь, мешающая нормально принимать пищу. Видимо, Филиппе было итак комфортно, но я чувствовала себя рядом с ней, как на пороховой бочке – вот-вот рванет и будет плохо. Я бы ей в волосы вцепилась, косы б повыдергивала, чтоб научить хоть какой-то добросердечности и благодарности, да у меня руки связаны.