Что делала ваша покорная слуга все эти два дня, спросите вы? Ничего полезного. Большую часть времени я ходила по Флотзаму — смотрела на местных, слушала разговоры. Буквально пыталась проникнуться жизнью запуганного крестьянства. Умудрилась даже попасть в поле зрения доверенного лица главы разведки Темерии, Талера, который передал послание — слушаться Роше, потому что он хоть и засранец, но патриот и прочее скопление всяческих достоинств.
Ещё львиную долю своего времени я тратила на обучение. Трисс пыталась научить меня грамотно писать на местном всеобщем языке и заставляла штурмовать учебники по истории. Точнее, я и книги обоюдно мучили друг друга.
Когда я только попала в этот мир, я не знала ни языка, ни письменности, и читать я тоже не умела. Могла только мычать и играть в шарады, пытаясь изобразить, что мне в данный конкретный момент нужно. Языковая среда сделала свое дело — я быстро выучила разговорную часть речи, но освоить грамматику оказалось гораздо сложнее. Их буквы больше напоминали палочки разных форм и размеров, кроме того, словонаписание тоже крайне отличалось от произношения. Половину букв обитатели этого мира проглатывали, поэтому слово, состоящее из четырех-пяти звуков, могло писаться двенадцатью — тринадцатью символами.
Работу облегчало лишь то, что чародейка всерьез решила, что дамам в современном обществе необходимо знать каллиграфию, лингвистику и не путать даты самых знаковых событий, поэтому корпела со мной над словарями, жизнеописаниями, пособиями. На радостях, что обзавелась благодарной ученицей, Трисс даже взялась учить меня арифметике, но когда я быстрее нее рассчитала несколько площадей, используя логарифмы, ведьма сдалась и решила остановиться на самом основном. Ведьмак и Лютик тоже вносили свою лепту в образование: если мы куда-нибудь шли, Геральт играл со мной «в слова», пытаясь обогатить лексический запас, а поэт порой заставлял переводить по памяти стихи из моего мира на всеобщий, и наоборот. В общем, все со мной водились, и было приятно иметь таких заботливых друзей.
Я встала и распахнула окно. Утреннее, еще не совсем согревшее воздух солнце, ветер, дувший с реки, и приятная возня людей на площади поднимали боевой дух. День обещал быть насыщенным и весьма богатым на события. Вчера вечером Геральт просил разыскать в Биндюге — предместьях Флотзама — какого-то эльфа по имени Седрик. Он вроде как знает что-то о кейране, видел, как тот вырос, возмужал и стал такой опасной осьминожкой. А потом следует поискать старосту, который предлагает больше денег, чем Лоредо за то, что Геральт не будет убивать тролля. Что за история с троллем и почему его не стоит пускать на фарш — я пока была не очень в курсе. Геральт же сам заняться всем этим не мог, он выполнял другие контракты.
Жить-то на что-то надо, и мне стоит внести свою лепту в наш скромный семейный бюджет.
Часа через два я стояла перед здоровенным разросшимся деревом, ствол которого был больше, чем моя талия, даже если обхватить ее дважды. На нем, сверху, расположилась «как-будто-бы-сторожевая-башня», смутно напомнившая о мэллорнах.* Мне сказали, что Седрик там и что он сейчас не в лучшем виде.
К верхней площадке вела хлипкая лестница, не внушавшая особого доверия. Она скрипела на ветру и покачивалась, стоило ее чуть-чуть задеть. Наверное, это прародительница всех лестниц, стремянок и трапов, такая она древняя. С другой стороны, я прекрасно осознавала, что стоять и снизу кричать: «Седрик! Выходи погулять — я на качелях!» тоже будет странно.
Размышления прервали. Передо мной появился одноглазый эльф, с повязкой на манер пирата на лице. Первой мыслью было, что это Йорвет и надо отсюда срочно драпать, причем быстро. Но у того, кто появился перед глазами было простодушное и слегка задумчивое выражение лица, а черты его грустной физиономии оказались несколько мягче и приятнее, внушали доверие. Парень показался милым, может даже до смазливости, юношей. Он грустно улыбнулся и поинтересовался:
— Тебе что-то нужно? — голос был немного томным, но имел приятный оттенок меланхоличной печали.
— Я ищу Седрика. Ты его знаешь?
Эльф коротко кивнул.
— Это ты?
— Нет, — вздохнул он. — Но я могу его позвать. А зачем он тебе?
— Меня послал ведьмак, узнать о ктул… кхм… кейране. Говорит, что этот ваш товарищ может знать, откуда это чудо явилось и что с ним можно сделать.
— Вот как… Подожди минутку.
Все-таки права народная молва — все эльфы, как на подбор, красивые. И даже шрамы их не портят. Пусть они обладают некоторыми общими чертами внешности, сей факт все равно привносит свою красоту. К примеру, многие представители остроухого народа имели прямые, длинные черные волосы, хищные, островатые носы и немного раскосые глаза. На этом сходство и заканчивалось.
Их представители племени разительно отличались банальным отношением к самим себе и окружающему миру. Это накладывало отпечаток на каждый их облик. Йорвет и Яевинн никогда уже не будут выглядеть милыми и смазливыми — не тот образ жизни пришлось им выбрать. Холодные ветра, почти настоящее отшельничество, долгое пребывание на открытом воздухе, и просто обычная ненависть к роду людскому нанесли на их лица печать грубости и высокомерия. В то время как городские эльфы, соседствующие с людьми, нам казались идеалом красоты и грации. Шутка ли, но чем добрее представитель Старшей Расы по отношению к окружающим Dhʼoine, тем приятней он мне кажется.
Лестница затряслась, угрожая самоликвидироваться. С верхней площадки, по жалобно бряцающей лестнице, спустился не вполне трезвый эльф. Его пошатывало, ибо сама гравитация играла с ним злую шутку. Не похоже, что для него такие волнения окружающего пространства в новинку — пьянь-то со стажем, да явно с большим. Он кое-как нашарил меня своими хмельными глазами, оглядел с ног до головы, прикинул что-то в уме, и выдал:
— Чего ты хочешь… эээ, — он попытался припомнить мое имя, хотя, разумеется, его не знал. Скорее всего даже не догадывался о моем существовании до этой секунды. Я решила немного помочь в этом нелегком деле:
— Меня зовут Аника, — я представилась, сделав пробную версию короткого реверанса. Седрик подозрительно встрепенулся и почти мгновенно протрезвел. Было видно — мужчина изумился, глаза его немного расширились, а его стан выпрямился. Прошептав почти не слышно:«Мирка», эльф сменил тон с делового на более доброжелательный:
— Аника. Непобедимая. Я уверен, что именно это значит твое новое имя.
Я фыркнула. Сколько среди эльфов философов, с ума сойти. И любят они потолковать о том, чего они не понимают. Пф-ф-ф… Я неодолима только в одном — могу засыпать в любых местах и в любой позе, а также жрать все, что не приколочено, и организм это переварит. В случае же сражений или просто заурядной драки я, увы, вполне даже «победимая» и, скорее всего, с одного удара.
— Слушай, — я попыталась образумить остроухого и поставить на путь адекватности. Еще только выслушивать пьяную болтовню за жизнь малознакомого древолаза я сегодня не собиралась: — Я сюда не флиртовать с мужиками пришла. Ведьмак попросил расспросить о кейране. Мне нужны сведения, любая информация, которой ты обладаешь. Будет совсем хорошо, если ее много и по делу.
— Надо было убить его много лет назад, а теперь не знаю… — вздохнул Седрик и присел прямо на землю. Потом почти забормотал, задумчиво почесывая подбородок: — Он такой огромный, что с трудом в реке помещается. У него странные наросты на щупальцах и очень толстая шкура. Раньше он жил на болотах, в притоке Понтара. Это дикие места. Даже скояʼтаэли туда не ходят, — эльф еще подумал, и добавил: — Он недавно корабль утопил. Сходи, посмотри, что от него осталось. Может и следы какие найдешь…
— И куда мне идти? — невесело спросила я. Дело в том, что я люблю лес, природу и прочие атрибуты загородной романтики, но когда в нем нет накеров, утопцев или эндриаг. Вернуться же к Геральту просто сказав: «Сходи, сам посмотри, а то мне мальца ссыкотно» я не могу. Засмеёт еще. Должна же я облегчить ведьмакову задачу, в конце концов. Ему эту гадину потом убивать.