— Ужасный пример, — Элеас с улыбкой покачал головой. — Я пойду с тобой на рынок. Можно?
Пока мы шли — обсуждали преимущества наших языков. Элеас восхвалял свою Старшую Речь, мне же пришлось ограничится Всеобщим. О существовании Великого и Могучего эльфу было еще слишком рано знать. Молодой боец утверждал о своем родном, мол, он более певуч и красив. Я говорила, что у нас тоже есть прекрасные, нежные слова. Например — телятинка. Звучит вполне ласково, если отбросить смысл. Тогда эльф заявил, что у нас слишком много матерных слов. Я поделилась своими знаниями в ругательствах Старшей Речи — единственное, что я хорошо запомнила и могла бы рассказать даже если меня ввергнуть в кому. Главным же аргументом эльфа стало служить то, что его язык гораздо сложнее. Более тяжелое словообразование, грамматика и изменение по числам, и падежам, интонация. Тогда я начала протестовать, что это самое отвратительно в Старшей Речи. Язык должен легко усваиваться. На что мне ответили, что Dhʼoine и не должны хорошо понимать Hen Llinge, не доросли еще.
— Я тоже Dhʼoine, — резко возразила я. Это слово казалось уж больно уничижительным — во рту отдавало какой-то пакостью. Может, тут дело как-раз-таки в хваленой интонации, с которой эльфы его произносят. Блохастая собака на их языке звучит гораздо приятнее.
— Ты не совсем обычная Dhʼoine, — Элеас улыбнулся. От моего возмущения сразу и след простыл — такой искренней и приятной показалась его улыбка. Она поднимала настроение своей теплотой. — Ты дружишь с ведьмаком, на равных общаешься и с эльфом, и с краснолюдом. Даже суккуба, — тут он немного помрачнел, — ты пожалела. Обычные люди так не делают. Хотя, может дело в том, что ты иностранка. Твоя родина очень далеко, я прав?
Ты даже не представляешь, насколько. На карте ее не отыскать, тут нужен другой глобус. А вероятно, и карта другой галактики. Можно, конечно, попробовать сориентироваться и порыскать на ночном небе, но я не уверена, что наше Солнце отсюда видно — оно ведь маленькое, в сравнении со многими другими звездами, и его свет сюда может не долетать. Надо бы как-нибудь попробовать стать астрономом на ночь, запастись трубой и разыскать родные пенаты, что бы было потом куда ностальгически смотреть, томно вздыхая и причитая в стиле Сигерима: «Да что ж ты будешь делать, ох-хо-хох.»
— Я вроде бы даже говорю без акцента, — разочарованно выдохнула я. — А все всё равно догадываются. У меня на лбу написано или Геральт просто предупреждает всех заранее, что бы люди могли смотреть сквозь пальцы на неадекватные действия и не пытаться сдать на принудительное лечение?
— У тебя не совсем обычная внешность, — он кивнул на темные концы волос, остатки черной краски. — Другой образ мысли, и, как следствие, не совсем обычные поступки. Ни один человек не полез бы просто предупредить Йорвета в самое сердце территории скояʼтаэлей. А ты пошла…
— Тогда, в благодарность, твой командир мог бы хоть раз послушаться, — я снова вспомнила о суккубе. — В конце концов, если бы не я, Лето бы его просто убил и закопал в лесу. И остаё-ё-ётся только тёмно-серы-ы-ы-ый/ Кусок промокшей, вздувшейся фанеры-ы-ы/ И никакой фамили-и-и-и на ней, * — я начала напевать, растягивая слова и ужасно фальшивя совершенно нарочно.
— Йорвет больше сотни лет командует Aen Seidhe. У него был свой отряд, когда моя мама еще только узнала, что у нее родится сын. При этом со своей работой он управляется весьма успешно, — Элеас, видимо, командира очень любил и попытался его защитить от нападок. — Он просто не привык, когда ему указывают. Особенно девушки.
— Саския же указывает, — попыталась я поспорить. Саския девушка, дхойне и куча других страшных слов для лидера белок, но все как-то упускают это из виду.
— Ты — не Саския, — спокойно ответил собеседник. Увидев, что я нахмурилась, он поспешил вставить: — Я не хотел тебя обидеть, я просто хочу сказать, что она дает нам новую надежду на то, что наша борьба не прошла зря. И еще Йорвет давно… ну, мне кажется, что он к ней неровно дышит. Она красавица и грудь на месте, — он на секунду осекся и быстро добавил: — Ты тоже очень красивая.
— Угу, я просто не фигуристая блондинка с мечом в руках, — его слова звучали как «ты не жирная, просто родители тебя откормили, стараясь оградить от стриптиза и проституции», поэтому я очень даже расстроилась. Одно дело, когда ты сама знаешь о своих недостатках, а другое — когда на них указывает совершенно не знакомый тебе парень, пусть и симпатичный. Вдвойне обидно, что симпатичный. Стараясь не выдать проскользнувшую ревность, я с грустью прибавила: — И армии у меня нет.
— Зато ты добрая, — возразил эльф. — А еще веселая. Этого достаточно, чтобы быть хорошей девушкой и примерной женой. Любой нормальный мужчина будет рад связать с тобой свою жизнь.
Твой командир, очевидно, не нормальный. Хотя, чего это я. Йорвет по определению не должен таким быть. Не то воспитание, да и обстоятельства, которые он себе придумал, не дадут выйти за рамки того, кто он есть. В лесу туго с манерами, некому демонстрировать правила этикета. Зато запросто можно застудить остатки мозгов, выйдя из реки после «душа» на хорошо продуваемое пространство. Вообще, чего это я опять думаю о Йорвете? Я начала злиться на себя, стараясь прекратить все попытки сознания привязать лидера белок к сердцу морским узлом. Хватит, довольно. Мы уже вошли на рынок. Сегодня, в середине дня, тут было очень оживленно. Туда-сюда шныряли зеваки, разглядывая немногочисленные прилавки торговцев. В силу того, что город пока не имел доступа во внешний мир — передвигаться через горы не решил ни один нормальный караван — товаров было немного и все они были местного производства. Свежее мясо от какого-то краснолюда, рыба, выпечка, одежда от местной модистки (да, тут была и такая, фешн из май профешн, блин), оружие, выкованное прямо из того, что добывали на местных шахтах —вот и все, что тут было представлено. Ни особого выбора тканей, ни специй, ни товаров из далекой Заррикании — всё, что было привезено извне уже давно раскупили. Правда, народ еще на что-то надеялся, поэтому и приходил. Я сразу направилась к Фелиции — там всегда были редкие разноплановые товары, которые она умудрялась выменивать у местных за бесценок, позже продавая по астрономическим суммам, представляя самой ультра незаменимой вещью в хозяйстве. Но главным источником дохода девушки были книги. У недомагички была потрясающая маленькая библиотека — книги по истории, географии, даже маленькие монстрариумы для любителей экстрима. Большую часть этого добра она притащила из Аретузы — магической школы, в которой состояла ученицей. Мы с ней немного поболтали о всяких глупостях — она была большой любительницей разносить сплетни. Рассказать что-то Фил было, как дать объявление по радио — все ее друзья немедленно обо всем узнавали. Элеас, быстро устав от нашей бабской болтовни, отправился разглядывать наконечники для стрел. Едва он отошел, Фелиция сразу попыталась выведать кто он мне, каков его статус в обществе и сколько ему лет. Получив совсем не те ответы, которые она ожидала, девушка заметно разочаровалась, но быстро оправилась, вспомнив какую-то очередную нелепую историю, еще вчера произошедшую с одной из ее покупательниц. Ученица чародеев даже предложила сделать новую прическу в эльфийском стиле, что бы «добавить красоты в глазах представителей Старших Рас», но я отказалась — эльфы всегда считали женщин-людей некрасивыми, как мы считаем таковыми женщин-краснолюдок. Мне нравиться ходить с хвостиком на голове — так можно скорректировать округлость моего пухлого лица, немного вытянув пропорцию лба. Болтая, я попутно разглядывала товар — сначала приглянулся учебник по Старшей Речи, но цена у него неприятно кусала за карман, даже скидка особо не помогала. Я пожалела, что не прихватила книгу с собой из Флотзама. Надеюсь, трактирщик, которому мы не заплатили, выручил неплохие деньги. Потом я все же присмотрела себе «Все о драконах» и решила прикупить ее. Едва я отошла от болтушки, как меня снова нагнал Элеас и подарил красивые бархатные перчатки. Еще он прикупил пирожки с яблочным повидлом, и мы решили их слопать где-нибудь по дороге. Я ожидала, что мы пойдем в трактир, но эльф потащил посмотреть Верген его глазами. Раза два я была уверена, что мы потерялись — все-таки строившие город краснолюды понятия не имели о том, что улицы можно строить параллельно и перпендикулярно друг другу, но эльф уверенно вел меня по запутанным улочкам, попутно рассказывая о наших общих знакомых. Оказывается, Киаран тоже хотел зайти, но Йорвет нагрузил его работой — вовсю шла подготовка к осаде. Скояʼтаэлям приходиться сейчас обучать ополчение. Крестьян и ремесленников, если точнее, что бы хоть как-то попытаться отстоять город. Все-таки у Хенсельта была большая армия, по подсчетам совета выходило, что на одного нашего приходилось по пять, а то и десять хорошо выдрессированных бойцов, которые не вчера впервые увидели оружие. Наша же, жаждущая славы, кметская толпа в жизни кроме плуга и косы ничего не державшая, могла, пока что, покалечить только сама себя, да окружающих собратьев по оружию. Понимая, что от таких вояк толку почти никакого нет, а отстоять город придётся в любом случае, эльфы упорно стремились хоть к какому-нибудь результату, гоняя крестьян день и ночь. И даже при условии, что произойдет чудо и вчерашние скотоводы станут хорошими бойцами, преимущество все равно на стороне врага. Расклад подобного рода никого не устраивал и среди скояʼтаэлей начали ходить толки, что Йорвет собирается взять небольшой отряд и отправиться за подмогой через горы (потому что нельзя просто взять и перейти горы в одиночку, он же не Беар Грилс). Я начала уставать от его болтовни и постоянной ходьбы. Мы бродили больше двух часов, а эльф даже не выдохся. Я постаралась тонко намекнуть, что хорошо бы уже вернуться, но бывший возлюбленный суккуба ни разу не понял, почему я так упорно говорю про трактир и прекрасную уютную атмосферу своей комнаты. Мы вновь и вновь тащились по городу, обсуждая всё новые темы, которые лично у меня уже начали заканчиваться — как ни крути, с незнакомым человеком я была не совсем в своей тарелке. Ну, не впаривать же ему релятивистскую механику в стиле «для чайников»? Проходя мимо дома Филиппы Эйльхарт, я заметила выходящую из дверей светловолосую женщину чуть старше меня. Не смотря на внешнее спокойствие, она была сильно дерганой, словно за ней в душе сейчас, вот только что, подглядывал усатый дяденька смутной национальности. Я сомневаюсь, что это клиентка чародейки, слишком уж девушка странно выглядела. Заметив, что я откровенно ее разглядываю, блондиночка стала ответно приглядываться ко мне. И вдруг вздрогнула, потерла руками глаза и заморгала, словно на минутку ослепла. Затем, старательно игнорируя нашу сторону, спустилась вниз по улице и исчезла в доме Саскии. Наконец, Элеас повернул к корчме. Я, еле живая от усталости, воспаряла духом. Я бы с радостью чего-нибудь поела и полежала на кровати в обществе хорошей, годной книжки, с головой окунувшись в какие-нибудь приключения, которые не грозят никакими синяками. Элеас, не доведя меня до дома пару десятков метров, вдруг коротко распрощался, и, пояснив, что уже опаздывает, убежал — ему нужно было отправляться в дозор. Даже убегая, он не переставал извиняться и клясться в следующий раз погулять подольше. Наблюдая за этой картиной, я улыбалась. Настроение поднялось, и душа пела. Понимайте, как хотите. Напевая себе под нос незамысловатый мотивчик, очень популярный в свое время в нашей общаге, я вышла на улицу, ведущую к трактиру и… замерла, как вкопанная. У самой лестницы, ведущей к корчме, стоял Йорвет и разговаривал с группой краснолюдов. Зараза, вот как чувствует, когда стоит появиться и испортить настроение. Слава богам, лидер белок стоял спиной и не мог меня видеть, поэтому мог сработать элемент неожиданности. Однако, пройди я к лестнице, уверена, что получила бы маленький комок словесной грязи в свою сторону, от которой будет не просто отмыться.