Я кивнула, не понимая, к чему он клонит.
— Тогда вы ему не говорите, что там проход, — заговорщицки шепнул малыш. Лицо у него стало не по годам солидное, словно он сейчас поведал военную тайну, которая стоила головы, если шпионскую сеть раскроют. — А то он все расскажет взрослым, и они проход засыпают. А мне надо на рыбалку ходить-сестру кормить…
Я старательно закивала, обещая, что даже под пытками никому не расскажу о таком важном, жизненно необходимом пути. Не думаю, что спрашивать вообще будут, но малыши были непреклонны. Заставили поклясться Мелителе, местной богине, что никто и никогда не узнает про дыру в стене, ведущую в запретную деревню. Добившись, чего хотели, ребятки убежали распугивать накером девочек-сверстниц и доводить мам до нервного срыва, снова весело балакая и хохоча над шутками друг друга. Проход и вправду оказался очень узким. Точнее это была старая канава, выдолбленная в стене. Видимо, туда стекала вода из какого-то подземного источника под городом, который быстро обмельчал. Я даже не хочу думать, что она с собой приносила и в чем я в очередной раз вымазалась. Пришлось ползти большую часть пути на четвереньках, практически на пару сантиметров провалившись в вонючую жижу и ил. Повернув и взобравшись на какой-то уступ, я продолжила путь. Всюду капала вода, стенки потрескались, а потолок и вовсе обещал вот-вот рухнуть на голову и погрести на веки вечные в этом отвратительном месте. Наконец, показалась лестница наверх — я, представляя себя Садако из «Звонка», вылезла из колодца и эпично плюхнулась на землю, стараясь вдыхать побольше чистого воздуха. Не представляю, как люди раньше отсюда пили (если вообще пили), — сплошные бациллы и грязь. Отдышавшись и кое-как вытерев с рук мерзкую жижу, я подвигала дальше по тропе. Через сотню метров после поворота, мне и правда попались дозорные скояʼтаэли. Среди них меня сразу поразило присутствие Киарана. Не знаю, что он тут забыл, но выглядел он почти здоровым, как будто его никогда и не пытали, и вообще мужчина расцвел и выглядел весьма симпатичной няшей. Приятно изумившись, он осведомился о цели моего визита — уж правая рука Йорвета не мог не знать, что меня здесь быть не должно. Ругая себя за неосмотрительность, придумала целую слезливую историю о том, что ведьмак послал по делам, не вдаваясь в подробности своего мини-путешествия. Не думаю, что для эльфа хорошей идеей может быть поход к троллю. Он, как и окружающие, никогда не поймет чувственной души этих прелестных созданий. Толком ничего не добившись, он спросил, в курсе ли его командир, что я покинула город. Пришлось соврать, что да, мол, его я поставила в известность самым первым, на смотря на то, что ужасно спешу, иначе как бы я прошла через ворота? Охрана же не выпустила бы и все такое.
Эльф рассеяно покивал. Не думаю, что он поверил, но останавливать меня не стал. Последней частью допроса стала попытка навязаться в спутники — пришлось отказать, мотивируя все дела повышенной секретностью, достойной ЦРУ. Киаран был, конечно, симпатичен, но дело не требовало постороннего вмешательства, скорее наоборот. Тащить с собой эльфа было не самой лучшей идеей. Кое-как отбрехавшись, я продолжила путь.
Еще через какое-то время, когда, наконец, кончалось длинное, унылое ущелье, а на глаза попался деревянный истукан. Он изображал мужика, держащего в руках какую-то палку-посох, перед которым люди поставили свечи. Предположив, что это и есть «краснолюдский божок», я решила положиться на запах и интуицию и свернула на самый правый путь. Оттуда несло несвежими помоями. Скорее всего там и жил синий красавчик. Искать логово долго не пришлось — я вышла на площадку, где грустно помешивая кипящую массу, сидел и вздыхал тролль.
— Кто здесь? — тролль поднял голову, и упершись в меня взглядом, уныло, скорее для порядка, возвестил: — О, еда.
Я почесала голову. Вроде как, у меня есть опыт общения с этими созданиями, но тролль троллю рознь, как говорится. Что одному троллю — добрая и милая собеседница, то другому — ходячее жаркое. Кроме него в берлоге никого не было, да и сам малыш был в явно подавленном состоянии. Сгорбился, поник и весь из себя представлял иллюстрацию к слову «хандра» в Википедии. Нужно аккуратно выведать у него, где Трисс, и не грустит ли он от того, что ее мясо кончилось. И не попасть при этом в котел.
— Я не еда, я — высшая ступень эволюции, — поучительным тоном сказала я. — Меня нельзя есть. Придет ведьмак и отрежет голову.
— Возьмак? Селяны наняли возьмака, чтобы меня убил? — меланхолично поинтересовался тролль. Похоже, ведьмаков он не очень-то боялся.
— Нет, что ты, — отрицательно покачала я головой. — Слушай, мне тут сказали, что у тебя недавно…- я попыталась правильно подобрать слова, — гостила рыжая женщина. Где она сейчас?
— Не понял, — тролль потупил взгляд. — Откуда ты знаешь?
— Один краснолюд видел, как ты нес людскую женщину, — пояснила я, оглядываясь. Кольнуло в сердце, словно кто-то обо мне вспоминал, ругаясь последними словами. Постаравшись подавить неприятно чувство, я спросила: — Ты ведь ее не съел, правда?
— Глупый карла, — рогатая громадина вновь опустила взгляд в свой котел. Под моим непонимающим взглядом он пояснил: — Больная была — нес. Лечил, ласкал, но ушла… Сначала — старая, потом — рыжая. Один суп остался, — тролль грустно покивал в сторону кастрюли.
— Куда ушла? — я даже немного опешила. Разве краснолюд не говорил, что у нее что-то не так с ногой или вроде того. — Что здесь вообще случилось?
Тролль призадумался. Мне показалось, я даже услышала скрип давно не смазанных механизмов в его голове — синявка явно пыталась шевелить мозгами. Он поскреб подбородок своей лапищей:
— Сижу в ущелье. Старая тоже. Грызем кости. Вдруг с неба люди летят, — громадина вновь призадумалась, вспоминая. Я покрутила ладонью, призывая продолжить повествование. — Вспыхнуло, грохнуло, два людя упали. Там, где корабль дураков. Мужик здоровый и тетка. Я пошел проверить.
— А мужик был лысый?
— Чужой мужик нравится?
— Нет, — аж передернуло. Кому вообще может понравиться перекаченная гора мышц? Да и на физиономию, покалеченную боями, Лето был далек от канонов красоты. Он больше напоминал австралопитека, чем Гомо Сапиенс. Последний из рода пещерных людей, так сказать. Даже Йорвет, одноглазый, с некрасивым шрамом на его фоне выглядел супермоделью, скорее всего, за счет личного обаяния.
— Я издалека видел. Лысый был. Видел. Пошел в ущелье, а рыжую оставил. Глупый. Подхожу — рыжая стонет. Больно. Подхожу ближе — а она не бегет. Вижу, нога пухнет. Так я взял домой. Старая разозлилась. Говорит, баба худая, а она голодная. Ну и пошла сама жратву искать. Давно уже ее нет.
Тролль перевел дух, распробовал свою баланду и продолжил:
— Даю рыжей пить. Ногу обернул травами. Красивая. Я ее приласкал — она и уснула. У рыжей платок был, я его понюхал. Старая вернулась — эльфов принесла. «Оставь худую, дурень», — кричит. Старая говорит: «Отдай тряпку!». А я, что не отдам. Красивая. И пахнет, как я люблю. А она: «Или она, или я!».
Ох уж эта тролличья Санта-Барбара с элементами «Рабыни Изауры». Похоже, даже у них личная жизнь бьет фонтаном, в сравнении с моей застоявшейся лужей. Стало завидно.
— Я подумал. Рыжая — красивая. Тряпка пахнет. Так и сказал. Старая меня побила и ушла. Даже эльфов не взяла.
Тролль снова грустно вздохнул и отхлебнул своей дряни. Мне кажется, в его ложке я увидела чей-то палец. Резко стало плохо. Нет, я знала, что тролли — людоеды, но не знала, что они не скрывают своих пагубных наклонностей от народа. Все-таки мои нервы он мог бы и поберечь. Я же дама, в конце концов.
— А что стало с рыжей женщиной? — я решила уточнить, что это был не палец Трисс. Магия у нее, скорее всего, на нуле, нога — сломана и отбиться от тролля просто так было бы не просто, даже для чародейки. А тролль может выражать свою любовь по-разному. Например, приготовить вкусный суп.
— Было ей плохо, так была. Стало хорошо — ушла. Ночью. Спал я. Пусто, — на последнем слове тролль сделал грандиозный акцент, словно жалуясь. Он страдал от одиночества. Я слышала от ведьмака, что они как лебеди. Живут с одним партнёром всю жизнь, правда не всегда по собственной прихоти. Очень сложно встретить свою вторую половинку в мире, где таких, как ты, можно пересчитать по пальцам. Поэтому они селились парами где-нибудь у мостов или в пещерах — так проще. Но этот был и вовсе уникальным кадром. Жена его бросила, женщина, которая понравилась ушла, и он остался один одинешенек в огромном и жестоком мире. Сектор «Грусть» на барабане! Безнадегу в студию!