— И что вы ему сделаете? Штраф наложите и по гузну отшлепаете? — не у одной меня появились сомнения в исполнительных органах местной власти. Крестьянско-пролетарская толпа вновь зашуршала. — Мы сами его отшлепаем. Секирой по горлу.
— А где, собственно, сам виновник торжества? — спросила я у дворянина.
— Принц Стеннис в своих покоях, изволит отдыхать.
— Да нет же, слуга где? — я начала злиться. Принц-принцем, но не из-за него весь этот сыр-бор начался. Если бы кто-то по-пьяни не решил чего ляпнуть, так может быть этого разговора вообще бы не было. Никто бы не терзал мои барабанные перепонки с утра пораньше, и я спокойно страдала себе с похмелья в своем номере. А теперь из-за одного крайне болтливого мужика, который вполне мог и наврать товарищам, дабы покрасоваться, мне приходится стоять здесь и смиренно чесать репу, ожидая разбора полетов венценосного молодняка: — Виночерпий Саскии, говорю, где?
— Он в безопасном месте, — сообщил мне Йорвет, опережая раскрывшего рот дворянина. — Его охраняют скояʼтаэли.
— А что принц тогда заперся, ежли он не виновный? — логично вопросил один из крестьян, размахивая перед моим лицом весьма солидной дубиной шириной с руку. Еще немного, и они на нас кинуться — зуб даю. Я на всякий случай зашла за спину Геральта, дабы не попасть в призовую тройку трупов, до которых еще сможет дотянуться рука правосудия кметов.
— Хватит, — разозлился командир белок, то ли поняв смысл моих действий, то ли просто потеряв терпение. — Если кто-то из вас, твари, возьмется за оружие, сначала я прострелю ему руку. Потом полетят головы.
— Нас больше, — начал бахвалится Кальтон, но толпа его соратников была иного мнения. Рабоче-крестьянская партия предпочла собраться и не очень могучей кучкой встать за спину своего предводителя, пустив того на живой щит. Тот снова потерял свою твердость и не очень уверенно добавил: — Со всеми не сладишь.
— Тогда ты будешь первым, — мстительно пообещала я, решив действовать древней, как девять миров, стратегией запугивания. Раз до этого я не подавала особенно голоса, выглядела несолидно и вообще многие меня видели чуть ли не в первый раз, то сейчас Кальтон опешил, не понимая, откуда я вообще вылезла с такими вот «предъявами» а-ля крыша эльфийского ларька из девяностых. — А теперь расходитесь. Сейчас все разрулим. Поговорим с вашим виночерпием, с принцем поговорим и уже потом будем решать, что тут у вас за драма такая.
— А ты, девка, что самая умная, да? — подозрительно взирая на меня, спросил главный ополченец, надвигаясь на меня, не замечая моей личной охраны в лице ведьмака и поэта. Он встал ко мне вплотную и навис, словно громадная жирная туча, воняющая рыбой и пойлом. Углядев во мне нечто вроде слабого звена, он пододвинул свое лицо к моему, пытаясь доминировать и морально подавить этим жестом, но не тут-то было. Я резко подалась вперед, с целью откусить нос этой зажравшиеся морде. Кальтон инстинктивно отпрянул и стушевался, не понимая пока, как это произошло.
— Да, — со злостью бросила я. Кажется, я недавно уже слышала этот вопрос. От кого-то, подозрительно похожего на несостоявшегося лидера местной революции. Не могу вспомнить, где.
Мы вновь отошли в сторону и стали шептаться, производя при этом странный эффект на окружающих. И рыцари, и дворяне, и разъяренная толпа поглядывала на наш скромный совет с неподдельным интересом, смешанным с ужасом. По сути, они вверяли нам разрешение ИХ общей проблемы. Горстке чужаков, которые прибыли сюда меньше недели назад и уже изображали из себя власть. Их это возмущало, конечно, но никто не собирался спорить с нашей братией просто по одной причине: чтобы было на кого переложить ответственность, в случае, если что-то пойдет не так. Третья сторона всегда была нужна именно для этого — пока пинают кого-то левого, обычно, рассорившиеся друзья снова начинают доверять друг другу и жаждут сплотиться.
— Нам надо действовать быстро, — зашептал Йорвет, не заметно вплотную прижимаясь плечом к моему. Он выглядел обеспокоено — подобное ЧП явно не входило в его планы и сильно выбило из колеи. Эльф был весь сплошное напряжение, даже венка на виске взбухла, выдавая его волнение и желание поскорее разобраться со всем этим.
— Есть идеи? — спросил ведьмак, окидывая нашу компанию туманным взором человека, которому очень плохо и который мечтает только поспать, пожрать и поскорее сдохнуть, лишь бы не принимать участия во всем этом дерьме.
— Предлагаю устроить разделение труда, — произнесла я, оглядев тех, кто собирался устраивать следствие. — Надо поговорить с ними обоими — с принцем и виночерпием. Думаю, им есть что нам рассказать, причем делать это без лишних свидетелей — каждая из сторон может истолковать слова в свою пользу. Поэтому надо быть вдвойне осторожными — мало ли кто чего учудит в наше отсутствие или пойдет за нами…
— Я их припугну, а если надо пущу немного крови, — покивал Йорвет, соглашаясь с таким планом. — Я дам вам время, но боюсь, что долго их ничто не удержит. Нужно расспросить крестьян, дворян, краснолюдов, что они думают по этому поводу.
— Если он виновен, то уже придумал себе красивую сказку, — отрицательно покачал головой Геральт. У него был самый большой опыт общения с монархами, плюсом, он и сам умел за пару минут выдавать Трисс такую легенду про свое ночное отсутствие, что даже сам начинал в нее верить. Рыбак рыбака, как говорится.
— Думаю, ты разберешься, — я вздохнула и почесала затылок, прикидывая сколько у нас есть времени до апогея, когда все это зрелище перерастет в драку. — А мы с поэтом тем временем сходим к слуге. Нужно выслушать все стороны конфликта.
— Может лучше ты пойдешь к Стеннису, — предложил Геральт устало. — Ты женщина и применив все свое обаяние…
— У меня с принцами вечно какая-то фигня получается, ты же знаешь, — я постаралась сразу откреститься от общения с несостоявшимся монархом. Мне его стонов на поле боя хватило — слишком уж он хлюпик и морально не готов для такого потрясения, как я. — Последний принц, с которым я поговорила стал причиной того, что я мешаю тебе жить. Понимаю, что еще дальше меня уже не сошлют, но, все-таки, у меня теперь аллергия на всех тех, кто происходит родом из семьи управленцев страной. Думаю, даже Стеннис перепугается, если на переговоры к нему пошлют Убийцу Королей, и тут же все выложит. Он же не совсем дурак, верно? — хотя лично я в последнем очень сомневалась.
На том и порешили. Провожая меня, Йорвет тихонько отвел мою персону до выхода, потом уволок в сторону и объяснил, где сейчас его люди прячут свидетеля, как туда добраться и как потом не заблудиться, возвращаясь. Я рассеяно кивала, хотя мысленно уже придумывала ход беседы, которую мне предстояло провернуть с виночерпием. Вдруг выражение лица Йорвета резко изменилось, стало нежным, и он улыбнулся, поднимая руку к моей опухшей физии. Словно ненароком убирая пыль с моего лица (а со стороны именно так и могло показаться), почти не касаясь, ласково провел по кончику моего носа, едва задел губы и удалился, вновь накидывая на себя суровое выражение настоящего викинга. Очки немного заляпал своими действиями, и я, недовольно-умиленно пофыркивая, покинула дворец, ступая легкой окрыленной походкой по земле, как по облаку. Думаю, что сейчас лучше всего поиграть в Каменскую. Повторив опыт Йорвета, я сменила выражение лица на более брутальное, соответствующее профессионалу, и прихватив поэта, направилась в сторону людских районов, коих тут было, к сожалению, не много — город-то краснолюдский. Лютик, видимо, заметив перемену в наших с эльфом отношениях всю дорогу выпытывал, что вчера произошло, какие события он пропустил и что я буду теперь делать. Я таинственно отмалчивалась, посмеиваясь над собой, предпочитая никак не комментировать события, свидетелем которых стал вчера весь Верген, а следом и мой кот. Тем более, что ничего такого серьезного не было. Если Йорвет не жаждет каких-то публичных признаний, то мне они и подавно не нужны. Да и выставлять себя недалекой девочкой-припевочкой просто не хотелось. Слуга Саскии находился относительно недалеко, но этого хватило, чтобы поэт начал действовать мне на нервы. Уже собравшись высказать все, что я думаю по поводу извечной дилеммы Варвары на базаре, я резко осознала, что поэт свой допрос устроил неспроста. Его работой было подмечать мелкие детали в отношениях людей, чтобы потом их удачно описывать в поэмах, иногда раздувая из одной улыбки стихотворение о любви на пару страниц. Возможно, и в этот раз Лютик что-то заметил и спешил переработать информацию. И если он уже знал про мою влюбленность в Йорвета, то дело было не во мне… Вокруг подозреваемого стояли четыре эльфа, которые даже не попытались мне перегородить дорогу. Они вообще с мечтательным выражением разглядывали малопонятные дали и явно грезили о чем-то своем, что не имело отношения к тому, чтобы стеречь какого-то Dhʼione. Хороша охрана, а вдруг я его убить пришла? Хотя — нет, уж кто-кто, а эльфы мою физиономию выучили досконально и знают о моей жизни весьма много, может даже больше, чем я сама. Если я уж попытаюсь сделать больно виночерпию, об этом тут же доложат Йорвету в форме отчета вплоть до числа морганий моих глаз. Подбегая к свидетелю, как к спасению Божьему от злого поэта, я сразу накинулась с вопросами, пытаясь выведать как можно больше информации в минимальные сроки: