В проходе стоял Киаран, крайне удивленный таким приемом. Его лицо резко стерло улыбку, глаза посмотрели с укоризной — эльф явно ожидал большего позитива. И хотя я не была настроена к приему посетителей, все же пригласила войти. Киаран, видимо сделавший свои собственные выводы, скорчил шутливо-недовольную гримасу и бодренько расположился на кровати. Я быстро засуетилась, вешая закопчённый чайник на перекладину камина и принялась инспектировать содержимое одной из полок на предмет хоть какого-нибудь букета трав, дабы заварить и исправить свою небольшую оплошность перед приятелем. Ну, не кипяченую воду же ему подавать, в самом деле?
Немного отхлебнув травяного чайку, Киаран, так он как слышал о вчерашних разборках, решил похвалить и отдал должное качеству моего ума. Не буду расписывать все эпитеты, которыми он высокопарно наградил мои способности, скажу только, что создалось только одно впечатление — заместитель командира откровенно льстит моему скромному гению. Есть вещи, в которых Анику точно никто не переплюнет, а именно — много болтать и спорить. Это все интернет меня научил — вести аргументированные препирательства. Потом эльф, меняя тему, похвастался, мол, Йорвет оставляет его за главного в отряде на время своего отсутствия. Теперь руководили подготовкой к осаде он, Золтан и Ярпен. Краснолюды строили укрепления и собирали ополчение, дабы было не стыдно выставлять таких вот «бравых воинов», как Кальтон. Киаран управлял одной из главных ударных сил — лучниками, которым нет равных в меткости. Краснолюды Киарану не очень нравились, казались шумными, суетливыми, но эльф признал, что бородатые недоросли — мастера военного дела. Мол, профи видно за версту, даже если он ростом всего ничего и в бороде разводит громадный «вшариум». Еще немного потрепавшись о всякой всячине, Киаран неожиданно, в середине разговора о преимуществах его отряда, задал вопрос, поставив в тупик:
— Аника, слушай… — видно, что будущий вопрос давался эльфу с трудом. — Какие отношения у тебя с нашим командиром?
Я поперхнулась. Подобный поворот болтовни привел в глобальное замешательство. Действительно, какие? Это «потрахушками» не назовешь — секса-то у нас не было. Хотя, может, я не все помню? Зато были какие-то странные ситуации, когда Йорвет оказывал знаки внимания, которые даже ухаживаниями нормальный человек не назовет. Ни цветов, ни подарков, ни надписей под окнами на асфальте (но это можно списать на отсутствие окон в нашей комнате, и асфальта на дорогах Вергена). Пламенных речей и признаний в любви так же не наблюдалось. А я что? Влюбленная, как тринадцатилетняя девочка под влиянием студента пикап-мастера, влюбляюсь еще сильнее, теряя по дороге остатки рассудка. Думаю, это уже сложно назвать просто «сильной симпатией». Пора бы придумать термин посолидней, вроде «недопереотношения». Но посвящать эльфа в свою персональную «Санта-Барбару» не очень хотелось — у него своих проблем должно хватать.
— Самые дружеские, — уклончиво ответила я. Йорвет, хотя и был его другом, явно не распространялся на этот счет и никаких особенных комментариев не давал. Я тоже не жаждала собирать пресс-конференцию, поэтому решила включить дурака и спросила самым невинным голосом: — А что? Ходят какие-то слухи?
Эльф кивнул, потом, поразмыслив немного, добавил:
— Знаешь, он ведь влюблен в Саскию. Ходит за ней, как на привязи. Ты может и не очень в курсе, но он бывает у нее каждый день, не по разу.
— Да знаю я, Лютик как-то об этом говорил, — я попыталась сделать голос как можно более равнодушным, хотя внутри снова начал кипеть океан страстей. Ревность громадным валом накатила на сердце. Что все заладили со своей Спасительницей? Будто бы я и сама не знаю, что вся эта ситуация до жути похожа на любовный треугольник, с, как минимум, одним тупым углом. — И что с того?
— А то, что я знаю его больше, чем ты прожила на этом свете, — похоже, спектакль не очень удавался, либо Киаран уже заранее был уверен в противоположном мнении. Тон эльфа говорил о большой взволнованности и, одновременно, сожалении. Он помрачнел и попытался спрятать глаза, переводя с моего лица на стол: — И знаю его самые темные стороны.
— Убийца-садист? Уничтожитель людских деревень, страдающий ужасной человекофобией? Я и сама это заметила, — действительно, надо быть полной тупицей, чтобы не отмечать столь очевидные вещи. Демон ночи прям, блин, Сатана с острыми ушами и татуировкой во славу древесной программы «Гринпис».