Не вдаваясь в демагогию насчет разнообразных тавтологий, я в припрыжку побежала к внутренним воротам города. Пробираясь через мчащихся на защиту города людей, словно сквозь воду, я слышала сзади только звуки начинающейся битвы — звон стали, крики, мольбы о помощи и призывы растерзать всех к едрени матери, но предпочитала не оборачиваться. Моя задача была совершенно иной — скоро пойдут первые раненые, я должна быть на своем месте. В госпитале тоже начались активные действия — импровизированные медсестры из крестьянок и парочка действительно толковых врачей кипятили воду, готовили бинты. Фелиция Кори распоряжалась готовкой зелий — уже с утра на площади стоял жуткий туман и запах заваренных трав.
— Фил, — я махнула подруге рукой, привлекая внимание. — Помощь нужна?
— Займись настойкой бадьяна, кипеть должна двадцать минут, потом процедить, — быстро говорила недоучившаяся магичка. — И главное, помешивай только по часовой стрелке. Справишься?
— Конечно, — я кивнула. — Я чай для похудения заваривала много раз — температура сорок четыре градуса, сорок минут ее держать, помешивая градусником и при этом каждые пять минут добавляя по ягоде годжи.
— Ягоде кого? — изумленно спросила подруга.
— Да волчья ягода, — я отмахнулась. — Пока я не загуглила, так и верила, что поможет похудеть.
Филиция сделала вид, что поняла, и, коротко кивнув, убежала — принесли первых раненых с ожогами. Похоже, принимающая сторона решила устроить маленький гриль для вновь прибывших гостей столицы будущего свободного государства и пожарить их живьем прямо в доспехах. Не рассчитали, видать, что нашим тоже достанется.
Мимо пронесли ужасно обожжённого человека, с громадными вздувшимися пузырями по всему лицу. Он не переставал кричать. Особенно сильно раненый заорал, когда медсестры стали снимать штаны — ткань намертво прилипла к ожогам, и никто не мог посмотреть насколько там все плохо.
Я занялась настойкой, как просила приятельница, боясь смотреть по сторонам и сконцентрировавшись только на одном деле. Зрелище не для слабонервных — это во всяких «Властелинах Колец» люди красиво умирают на поле боя во славу Родины, в действительности все гораздо мерзопакостней. Голые кости, куски мяса, свисающие с отрубленных конечностей, ожоги последней степени тяжести, увечья — та самая изнанка войны, которую никогда не будут воспевать поэты, вроде Лютика, потому что это не романтично и не вдохновляет на новые завоевания. Это реальность, маза фака, от которой не убежать.
Многие из принесенных могут не дожить до утра, многие останутся на всю жизнь калеками, вроде Йорвета. У него же нет одного глаза, и я не думаю, что эльф по-глупости сам себе его выколол. Конечно, в отличии от многих, командиру скояʼтаэлей это не мешает — слишком сильная личность, чтобы ставить крест на карьере лестного предводителя партизан, но кметы куда гораздо более слабые. Как духом, так и телом — это первая битва для большинства ополченцев.
Мимо пронесли человека, с пробитым легким, из раны которого вытек уже литр крови. Медсестра пыталась приложить к дырке плотную ткань, чтобы заткнуть, но толку-то? Кровь наполнит его легкое изнутри и он, по сути, в ней захлебнется. А ведь этот парень, которому так жестоко досталось, почти ребенок. У него впереди была вся жизнь, а теперь — только пустота и энтропия. Медсестра что-то говорила, жалобно поглаживая по голове — она тоже осознавая, что несчастный воин не проживет и десяти минут. Погладив в последний раз, она ухошла — нет смысла возиться с совсем безнадёжным случаем, надо заняться теми, у кого есть шанс. Парень потянулся к ней, но в последний момент, осознавая, почему женщина покинула его — принялся рыдать. Бормотать что-то про мать, отца, любимую, отхаркивая кровь. Только перед смертью мы понимаем ценность своей собственной жизни. Он кашлянул в последний раз. Я подошла и рукой закрыла его глаза.
Бадьян зашипел, грозя пеной вылезти из котла и затопить маленький костер под ним. Надо спасать тех, кто жив.
Война — это разрушение, горе и слезы. Жизнь — очередь за смертью. Дурак тот, кто лезет без очереди. Борешься ли ты за свободу своей земли, или, наоборот, захватываешь чью-то территорию, ты должен осознавать, что это навсегда останется с тобой. Завидую ведьмаку, он прошел столько битв и далеко не все помнит. У него вообще свое восприятие смерти — словно он не умрет, а нажнем кнопочку «Reset» и переродиться. Хорошо, если так и будет.
— Ани! — Фил закричала откуда-то справа. — Помоги мне!
Я кинулась на голос, огибая лежанки с больными и мертвыми, над которым склонялись медсестры. Фил держала какого-то малыша, бледного, с раздробленной рукой и расцарапанным лицом. Он не стонал, не проявлял признаков жизни — только запотевшее зеркало около носа говорило, что есть какая-то надежда. Кажется, знакомое лицо — этот малыш рассказал о выходе из города через колодец.
— Сунулся прямо на поле боя, — Фил дала мне его руку. — Рядом разорвалась бомба. Оставляю на тебя.
Я потрогала лоб — холодный. Плохо. Силы покидают детское тело — он почти не дышит. Я поискала пульс — слабый, почти не чувствуется. Панически соображая, что делать, я кинулась за теплой водой, бинтами и спиртом — обработать раны, надо обработать раны.
Губы пересохли, сердце отдавало в голову жутким стуком. Я быстро побежала по окрестностями, собирая нужные предметы. Мне казалось, я была гиперскоростной, но вернувшись, пульса не обнаружила.
— Ну, нет, — почти со злостью закричала я. — Ты не умрешь просто так!
Как нас учили в универе? Не прямой массаж сердца и дыхание рот в рот? Вдруг получится? А к черту, нет времени думать. Время для размышлений давно прошло.
Я быстро расстегнула пояс ребенка и рубашку, прикрывающую хилое тельце. Раскрытую левую ладонь я положила на грудь мальчика, так что бы рука совпадала с осью грудины, а правую положила сверху, чтобы пальцы не касались груди — пришлось их приподнять — принялась надавливать, как когда-то на практических занятиях в классе. Интенсивно, стараясь отсчитывать нажатия, прикладываясь ко рту и выдыхая в него весь воздух из легких. Я не знала, сколько раз я это сделала, просто продолжала, пока мальчик не открыл глаза и задыхаясь, начал откашливаться, приподнимаясь и стараясь сесть.
— Ты — счастливчик, знаешь? — с облегчением выдохнула я и радостно обняла его. — Только что ты умер!
— Я же жив, — хрипло пробормотал мальчик. — Тетенька, дайте пить?
Я подала воду и перевязала раны.
— Отступаем! — раздался громкий крик Золтана со стороны ворот. По лагерю пробежал ропот — неужели все настолько плохо? Я вытянула голову, увидела, как по внутренней стене города бегают солдаты и Саския размахивает руками. Что-то пошло не так, нужно выяснить.
Быстро крикнув Фелиции, что пора на разведку, я устремилась к воротам. Их поспешно закрывали, но в толпе я не могла найти Геральта или других знакомых, а на вопросы никто отвечать не хотел — все отталкивали и не обращали ровным счетом никакого внимания на мою персоналию.
Сверху раздался звон мечей — там явно происходила новая битва. Кинувшись на кайму ворот, я сбила с ног какого-то зазевавшегося так не вовремя краснолюда, и запнулась обо что-то, пропахав носом каменную площадку. Погода, не так давно подгадившая нам окончательно и скрывшее солнце за тучами, разразилась дождем с молнией — может, для пущей эпичности события. Капли звонко застучали по доспехам и камню, мгновенно намочив все в площади своей досягаемости.
— Держать строй! — я услышала голос Саскии. — Покажите им, чего стоят солдаты Аэдирна!
— О да, моя королева, — пробормотала я, вставая.
К краю ворот уже начали приставлять лестницы — осада шла во всю. Воины столпились у них, мешая друг другу атаковать поднимающихся по лестнице солдат противника. А прибывала не маленькая порция пушечного мяса — туева хуча, если бы такое число существовало, рыцарей. Я обшарила взглядом площадку, ища вдохновение или, хотя бы, музу в лице ведьмака.
Седоволосый «папа» обнаружился практически с другой стороны — ведьмак один успешнее отбивался от прибывающих снизу ребят, чем примерно треть нашей армии, хотя бы за счет того, что никто не толкался локтями. Недалеко был и Золтан — вертелся волчком около Саскии, ринувшейся в баталию и размахивая мечом так, что я невольно позавидовала — так долго держать такую железяку на весу и не устать. Талант и много-много экспириенса. Еще чуть-чуть и будет левел ап.