ГЛАВА 8
Дабы не предаваться нервическому ожиданию неизбежного, Николай с головой нырнул в служебные хлопоты.
Церемония подъема флага завершилась без происшествий, да и откуда бы им взяться? После приборки приступили к занятиям, в этот раз Николай решил приглядеть за подготовкой расчетов противоминной артиллерии. Кавторанг в последнее время уделял все свое внимание главному калибру линкора, но противоминная артиллерия также важна, и манкировать ей ни в коем случае не следовало. Сегодня состоится очередная тренировка-обучение заряжанию палубных орудий, вот и посмотрим...
Тренировать расчеты собирались на верхней палубе и это было замечательно - погоды стояли отличные, светило небесное сияло совершенно нехарактерно для Петербурга, лаская своими лучами истосковавшийся по солнечному свету город. На бирюзовом небе - ни облачка! Легкий ветерок, теплая свежесть, запах моря... В общем, покидать нагретую солнцем палубу решительно не хотелось. Николай степенно, получая нешуточное удовольствие от прогулки на свежем воздухе, отправился на ют линкора, где, собственно, готовились сейчас к тренировке.
Человеку гражданскому такое учение могло бы показаться странным, мол, велика ли наука, суй снаряд в пушку, да стреляй. На самом же деле дело это было чрезвычайно важным и совсем не таким простым, как может показаться неискушенному взгляду. Расчет и орудие в бою должны работать единым механизмом, ошибки и сбои тут недопустимы.
Новейшие противоминные орудия линкора способны забросить свои снаряды на семь с половиной морских миль. Эсминец может атаковать линкор торпедами с расстояния в милю, от силы полторы. Это значит, что под огнем миноносцу предстоит пройти всего лишь миль шесть-шесть с половиной, а на это ему и четверти часа не понадобится, потому как очень быстроходен. И за такое малое время нужно не только пристреляться по низкому, распластанному над водой силуэту, но еще и разбить вражеский корабль так, чтобы он потерял ход, а лучше бы и вовсе утонул. А ведь эсминцы не атакуют поодиночке...
Достаточно одному номеру расчета допустить ошибку - собьется ритм, и тогда наводчик, вместо того, чтобы осыпать атакующие миноносцы градом снарядов, будет, кусая губы, дожидаться нерасторопных заряжающих. А ведь ворочать двадцатидевятикилограммовые снаряды на качающейся палубе - дело непростое, тут можно и покалечиться ненароком, уронив снаряд или случайно подставившись под откат орудия. И не то плохо, что пострадает матрос, хотя и его жалко, конечно, а то, что расчет потеряет пару рук и темп стрельбы замедлится еще сильнее.
Вот поэтому заряжающих гоняют и в хвост, и в гриву, не меньше чем наводчиков. Сперва - индивидуально, отрабатывая с каждым номером правильные движения вплоть до полного осознания и понимания. Затем приходит черед групповых учений "по приемам", когда каждое действие выполняется по команде кондуктора или офицера. И только когда всякая оплошность исправлена, и матросы до автоматизма отработали заученные движения - тогда расчету разрешается тренировать зарядку орудия от начала и до конца самостоятельно, без подсказок со стороны.
Для тренировок используется специальный прибор. Обычно орудие разряжается выстрелом - а вот если по каким-либо причинам пушку зарядили, а стрелять не стали, то разрядка превращается в танец с шаманским бубном диких северных народов, так как требует времени и специального инструмента. Это значит, что на боевом орудии отрабатывать учение заряжающих невозможно, потому-то и нужно другое приспособление. Казённик, как у обычной пушки, а ствола нет, как только зарядили, так специально приставленный матрос тянет за рычаг - и снаряд вместе с картузом скатываются по желобу вниз. Оттуда матросы несут их обратно к элеватору и можно заряжать прибор по новой. И можно как следует гонять расчеты, требуя от них выполнения паспортных семи заряжаний в минуту, а то и более.
Два таких прибора установили сейчас на палубе и готовили их к работе. Подошедший на ют Николай наблюдал, как седоусый кондуктор расчерчивал мелом на палубе положения ног расчетов при всякой команде - так и самому матросу и проверяющему сразу видно, правильно выполняется упражнение или нет. В нескольких метрах от "орудий" организовали "элеватор", попросту уложив на палубу учебные снаряды с картузами.
Затем около выстроились первые расчеты, по пять человек. Остальные толпились вокруг, ожидая своей очереди. Индивидуальную подготовку прошли все, сейчас же предстояло обучение "по приемам".
По команде кондуктора "Товсь!" матросы заняли свои места. Замочный, чистоту ладоней которого заранее проверил кондуктор, замер в полушаге от орудия. Его правая рука зависла над рукоятью затвора, а левой он извлек из специального своего пояса снарядную трубку, держа ее как сигарету меж пальцев. Николай сразу отметил ошибку - трубку полагалось держать не двумя, а тремя пальцами, большой палец должен придерживать ее за поддон. Кондуктор открыл было рот, но матрос сообразил сам и поправился.
Снарядная трубка - штука тонкая, грязи не терпит, потому и важна чистота рук, а поскольку в бою заляпаться недолго, из кармана замочного торчит ветошь. Все по уставу.
Прибойничный стоит напротив казенника, на левой ладони - рукавица двойной парусины. В руках - металлическая палка-прибойник, которую он держит двумя руками наподобие швабры, опустив ее обитым кожей утолщением-клоцем на палубу. Против замочного, по другую сторону казенника и лицом к нему стоит снарядный. Второй снарядный, во всем копируя первого, стоит от него в шаге позади. Картузные замерли рядом со своими снарядными, только что не соприкасаясь локтями, все было правильно.
Николай видел, как дернулся кадык первого снарядного... волнуется матрос.
Ничего, со временем выпестуем орлов и из зайцев.
- К заряду!
Замочный опускает правую руку на рукоять затвора и открывает его, левой рукой тут же вкладывает трубку и немедленно достает с пояса новую. Первый снарядный и первый картузный делают шаг вперед, а прибойничный поднимает свою палку-прибойник, держа ее теперь горизонтально, на уровне затвора.
- Снаряд, раз!
Первый снарядный вкладывает снаряд в казенник и сейчас же отступает полшага назад, а его картузный делает левой ногой выпад в полтора шага к тому месту, где только что стоял первый снарядный. Правая нога остается на месте, так что картузный слегка похож на фехтовальщика, пытающегося нанести укол. Прибойничный прикладывает клоц ко дну снаряда и сильным толчком левой руки вгоняет снаряд вглубь.
- Снаряд, два!
Первый снарядный делает еще шаг назад, и уходит за следующим снарядом. Картузный подтягивает правую ногу и замирает у разверстого замка, а прибойничный принимает первоначальное положение, вновь опустив клоц на палубу.
- Картуз!
Картузный вкладывает заряд и уходит влево.
- Замок!
Замочный закрывает замок и вскинув правую руку, кричит:
- Товсь!!!
- Выстрел! - отвечает ему кондуктор.
Тут второй снарядный и его зарядный, простоявшие соляными столбами все предыдущее действо, наконец-то приходят в движение и синхронно делают шаг вперед, занимая место первого снарядного и его картузного перед началом упражнения. Как раз в это время возвращаются первые снарядный с картузным, и встают позади них... Матрос у прибора дергает рычаг, и учебный снаряд вместе с зарядом скатываются вниз, все готово к повторению упражнения, и вновь звучит команда кондуктора:
- К заряду!
И все повторяется снова и снова, пока расчет не произведет двадцать заряжаний, после этого на его место становятся новый - всего на линкоре шестнадцать стодвадцатимиллиметровых орудий, так что через каждый прибор следовало прогнать по восемь расчетов.
В целом Николай остался доволен увиденным - конечно же были ошибки и промахи, ну так на то и учения... Видно было что лейтенанты поработали не за страх, а за совесть, откровенных неумех среди матросов не было. И организация учения также заслуживала похвалы - кондукторы бдительны, не пропускали ничего, где соленым присловьем, а где и личным примером показывая матросам что они делают не так и как надо делать правильно.