Несколько дней назад, во время прогулки по окрестностям Киото, Николай и его друг Алексей в компании двух других офицеров, видели выступление бродячего японского театра. Они подошли, когда представление близилось к концу, а потому суть спектакля уловить не смогли. Зато стали свидетелями завершающего поединка, в котором сошлись главный герой с главным злодеем. Пластика точеных движений актеров, чьи лица скрывал густой грим, восхитила Николая. Несомненно, они были недюжинными фехтовальщиками, хотя, конечно же, работали совсем не в европейской манере. Николай знал, что у японских самураев есть своя школа фехтования, тем более интересно было увидеть ее - хотя бы даже и так, на подмостках уличной сцены.
И сейчас Николай попробовал повторить те движения и стойки, которые он видел на сцене. Ни для чего, просто так. Сперва он, чуть выставив вперед левую ногу вскинул деревянный меч над головой. Попробовал нанести пару ударов. Потом присел на широко расставленных ногах, так чтобы бедра были параллельны земле, взяв рукоять боккэна обеими руками и направив его "острие" в лицо воображаемому противнику. Господи, до чего ж неудобно-то, и как вообще можно сражаться из такой позиции? Однако японские парни на сцене как-то фехтовали, более того, умудрялись делать это красиво. Николай попытался вспомнить, как герой японской пиесы действовал из такой вот стойки. Сперва нанес тычок, оказавшийся обманным, затем перевод в рубящий удар, а потом крутнулся волчком вокруг своей оси и со всего маху едва не рассек колени неприятеля. В бою, учебном или настоящем, смысла в такой связке не было никакого. Мало-мальски опытный противник не простит разворота к себе спиной, но выглядело это красиво, так отчего бы и не повторить?
Первая и вторая попытки не привели ни к чему - тычок и первый удар вроде удавались, но как же он умудрялся так крутнуться-то из полуприседа? На третьей попытке Николай поскользнулся на влажной траве и рухнул на пятую точку, широко разбросав ноги и хохоча над своей неловкостью. А вот затем неожиданно пришло понимание, и следующая попытка как-будто удалась - тычок, удар, разворот, боккэн свистнул над нескошенной травой и Николай, едва не утратив равновесия, замер, распластавшись над травой.
Наградой ему стали негромкие, ленивые аплодисменты. Совершенно нежданные, а потому грянувшие громом среди ясного неба, они едва не заставили молодого человека подпрыгнуть выше собственной головы. Однако мысль о том, что он все же русский морской офицер, а не полоумное кенгуру, опередила инстинкт и Николаю, хотя и с огромным трудом, удалось сохранить невозмутимость. Он разогнулся, повернувшись на звук туда, откуда раздавались хлопки в ладоши и... кажется, все-таки вздрогнул.
На другом конце полянки, где стену высоких кустов рассекало могучее древнее дерево, у самых его корней сидела, опустившись на колени, та самая молодая японка, присутствовавшая на поединке князя с есаулом. Ее дышащее юностью и утренней свежестью лицо было, как всегда, невозмутимо...или нет. Намек на легкую улыбку и веселые искорки в уголках карих глаз вдохнули жизнь и наполнили очарованием изумительные, но доселе безжизненные в своей неподвижности черты. Неизвестная была прекрасна красотой самой природы, ее одежда, поза и плавные движения так сливалась с буйством зелени вокруг, что, если бы она не желала выдать себя, так мичман и ушел бы в неведении о ее присутствии.
- Это ж сколько времени она за мной наблюдает? - ужаснулся про себя юноша и, постаравшись скрыть свое замешательство, склонился в самом куртуазном поклоне, на какой только был способен.
- Счастлив свидетельствовать Вам мое почтение, прекрасная леди, - произнес уже вслух Николай по-английски, совершенно забыв, что его собеседнице неизвестен этот язык. А когда вспомнил, то звонкий голос уже отвечал ему так, как не стеснялся бы говорить и сам Вильям Шекспир:
- Приятно встретить столь галантного джентльмена. Не будет ли излишней вольностью с моей стороны поинтересоваться, что заставило уважаемого русского офицера подняться еще до восхода?
- Это вышло случайно и мне захотелось поупражняться. Но - простите, я не представился. Мичман российского флота Маштаков Николай Филиппович, к Вашим услугам, - Николай вопросительно взглянул на японку.
Тихий смех
- Как вполне справедливо заметил мичман российского флота, мы не представлены. И...я, пожалуй, предпочту пока оставаться инкогнито. Подойдите пожалуйста, мичман, не слишком удобно беседовать через всю поляну...но Вы говорили об упражнениях. Я не знакома с русской манерой фехтования, мы здесь, в Японии, вообще мало знаем о русских. Поэтому мне было интересно смотреть на Ваши занятия. А что это был за прием, когда нужно сесть на землю, разбросав ноги? Он мне непонятен. Вы не могли бы повторить его? - с милой улыбкой произнесла девушка, и искорки веселья лукавыми чертиками танцевали в ее глазах.
"Да она смеется надо мною!", про себя подумал Николай. Тут бы ответить бы что-нибудь остроумное, да только, как назло, в голову совершенно ничего не приходит.
- О, это страшный русский прием. Он доступен лишь величайшим гениям клинка, и получился у меня совершенно случайно. Я с удовольствием показал бы его Вам, но моего мастерства не хватит для этого - Вы же сами видели, что при попытке повторить, я остался на ногах, не сумев завершить прием как должно - с улыбкой ответил Николай.
И вновь - смех, звонкий колокольчик.
- А Вы забавный, - промолвила она.
- На самом деле я всего лишь пытался повторить то, что увидел давеча в уличном театре.
- В театре? Но зачем? Неужели русские офицеры обязаны владеть актерским мастерством?
- Нет, конечно. Более того - на моей Родине актерство считается малопочтенной профессией. Все мужчины в России носят бороды, и никогда их не стригут, поэтому к старости приходится использовать ручного медведя, чтобы тот носил ее впереди владельца. Чем длиннее борода - тем больше уважения к человеку. А если кто-то по несчастному случаю теряет свою бороду - про такого говорят: "Брит, как актер" - с самым наисерьезнейшим выражением лица ответствовал Николай.
- А где же в таком случае Ваша борода, господин Маштаков?
- Поскольку борода очень важна для нас, русских, мы не носим ее постоянно, а надеваем только по большим праздникам.
Незнакомка улыбалась, и Николай продолжил
- Я не понял того, что увидел на сцене. Мне рассказывали о том, что Ваши мастера фехтуют не так, как мы, русские или европейцы. Актеры на сцене двигались, как опытные фехтовальщики, но их приемы не подходят для боя. Если бы они хотели изобразить настоящий бой - уверен, они смогли это сделать намного лучше. Мне захотелось повторить их движения, чтобы понять, как они сражаются по-настоящему, потому что то, что они показали... - Николай махнул рукой.
- Оооо, так доблестный мичман полагает, что виденное им ничего не стоит в бою?
- Конечно! Ну как можно сражаться так, раскорячившись!
- Быть может господин Маштаков покажет, как нужно правильно держать клинок? - продолжала улыбаться незнакомка
- Но неужто Вам это действительно интересно?
- Можете считать это моим капризом. Я слышала, что у европейских мужчин принято исполнять желания леди?
Николай, пожав плечами, встал в классическую стойку - ноги слегка согнуты, правая нога - вперед, сживающая оружие кисть - на уровне пояса, над правым коленом, острие оружия смотрит в лицо воображаемому противнику. Девушка смотрела на него с таким вниманием, и как будто бы даже восхищением, словно перед ней стоял не пленный офицер, а спустившийся с небес молодой бог. Единым, грациозным движением она начала подниматься с колен, и Николай восхитился ее...
... когда страшный удар едва не выбил боккэн из рук Николая. Он не успел закрыться, но инстинктивно отступил - напрасно, потому что острие деревянного меча уже уперлось ему в подбородок.
- ... твою мать!!! - только и смог по-русски сказать Николай, ошалело глядя, как девушка, уверенно держа в руках боккэн отступает на шаг и коротко кланяется ему - ни на секунду ни сводя с мичмана, ставшего внимательно-настороженным взгляда. И все равно, чертики веселья так и прыгали в уголках ее карих глаз.