Избавить его от этой участи мог бы Генрих Прусский, назначив Беринга командовать отрядом крейсеров, участвующих в боевых операциях. Беринг просил его об этом, но Мишке вовсе не стремился передать руководство молодому контр-адмиралу, которого считал чрезмерно порывистым и склонным к риску... Склонным к риску, ха!
Да вся нынешняя германская морская война на Балтике состояла из сплошного риска. Разумеется, сила русского флота, с его четырьмя броненосцами и до сих пор не вошедшими в строй дредноутами, не шла ни в какое сравнение с могуществом германского "Хохзеефлотте". В открытом бою русские будут сметены в полчаса и никакой Нельсон или Ушаков не смогли бы ничего изменить. Эх, если б можно было решить дело одним ударом... Но русский флот забился в Финский залив, как барсук прячется в свою нору, попробуй вытащи его оттуда! Давить напролом, сквозь многочисленные минные заграждения и позиции подводных лодок, сквозь огонь береговых батарей и кораблей, которые будут сражаться с отчаянием загнанного зверя - бессмысленно. Русские будут уничтожены, но и хохзеефлотте понесет потери, а этого позволить себе нельзя: Германия должна сокрушить Британию на море и для этого понадобятся все силы, которые она сможет собрать. Сколько бы ни был мощен германский флот, по численности он все же уступает английскому, а это значит, нужно ждать и ловить момент, когда противник допустит ошибку и подставится частью своих сил. Вот тогда-то и нужно, не мешкая, ударить всей имеющейся под рукой мощью, и всякий корабль будет на счету, так что тратить их на ничего не решающем, второстепенном морском театре было бы апогеем расточительности.
Получался интересный парадокс - несмотря на подавляющее превосходство в силах, хохзеефлотте не мог сокрушить русский балтийский флот, он даже не был в состоянии прикрыть балтийское побережье Германии! Ибо сколь бы ни были слабы российские флотилии, они постоянно пребывали на Балтике, в то время как могучий германский флот сосредотачивался в Северном море.
Конечно, существовал знаменитый Кильский канал, которым несокрушимая германская воля связала воды Северного и Балтийского морей. Это детище тевтонского гения контр-адмирал Беринг ставил куда выше убогой Эйфелевой башни, изуродовавшей Париж. Что толку в этой вознесшейся к небесам громадине? А через Кильский канал ничего не стоило перебросить несколько тяжелых эскадр, или даже весь Флот открытого моря с севера на Балтику и обратно. Но все же проводка кораблей по 53-мильному каналу отнимала известное время и если бы, к примеру, русские вдруг решились атаковать, то сколь бы ни были быстроходны линкоры и линейные крейсера, стоящие в Вильгельмсхафене, вернуться на Балтику и перехватить дерзкого неприятеля они не успевали. По той же причине нельзя было оставить сильную эскадру в Балтийском море, ведь в таком случае она рисковала опоздать на рандеву с флотом его британского Величества.
Все силы германского флота сосредоточены в Вильгельмсхафене, сотни тысяч тонн корабельной стали и брони, тысячи орудий, протянувшиеся до горизонта частокол мачт... все это там. А на Балтике осталось то, чему в решающем сражении места не нашлось: древние, еле ползающие по поверхности моря старички, которым давно уже не место в боевых порядках: 5 крейсеров, 7 миноносцев, пара подлодок и канонерка. Сверх того, имелись еще 3 дивизиона тральщиков и невеликое число вспомогательных и учебных судов. Это войско, именуемое "Силами береговой обороны", можно было использовать разве что для брандвахтенной службы, а в остальном только тральщики могли быть полезны по своему прямому назначению.
Конечно, кроме этой коллекции раритетов имелись на Балтике и современные боевые корабли, но donnerwetter, как же их мало! "Аугсбург" и "Магдебург" - красавцы, скороходы, равных которым у русских нет, но это всего лишь небольшие крейсера со 105-мм артиллерией. К ним прилагались три приличных миноносца. И это - против дюжины крейсеров и целой своры эсминцев неприятеля!
Интересно, понимают ли русские, что их убогие, в общем-то, силы, с самого начала войны господствуют на Балтике? Похоже, что нет, хотя это и странно: их командующий флотом, фон Эссен, известен как опытный и инициативный командир, хорошо проявивший себя в русско-японской войне. Однако Германия объявила войну России уже почти месяц тому назад, а русские корабли сидят в Ревеле и Гельсингфорсе. Скрылись в крепчайшей раковине минных заграждений Финского залива и никаких операций не предпринимают. Дай-то Бог, чтобы так продолжалось и впредь!
В сущности, это и было целью принца Генриха - активными действиями малых сил, что были в его распоряжении, имитировать наступление и заставить русских бояться высунуться из-за своих мин:
- У нас нет мощи, но есть воля. Ее-то мы и должны ежедневно, ежечасно навязывать противнику! - говорил гросс-адмирал (имевший изрядную тягу к патетике) на последнем предвоенном совещании:
- Мы нанесем множество ударов, и пусть они будут слабыми, но зато создадут видимость большого наступления. Пусть русские гадают, когда же к нему присоединятся наши тяжелые корабли! Их командующие должны трепетать в преддверии нашего удара, они должны забыть обо всем, кроме обороны... Пусть мы слабы, но нужно сделать так, чтобы русский флот до самого конца войны тихо сидел в своих базах, не помышляя ни о каком наступлении!
Беринг полностью разделял идеи своего командующего, такая война был ему по душе. Но Мишке! Старый командующий сил береговой обороны не рискнул, конечно, возражать Генриху Прусскому, но выходил с того совещания, будто опившись горькой касторки. На предложение Беринга разрешить ему возглавить отряд новейших крейсеров, которые должны были вести имитацию наступления, ответил, что такая должность слишком низка для контр-адмирала, и что капитаны цур зее справятся вполне самостоятельно.
Беринг в этом сомневался. Беседуя с поставленным руководить крейсерами командиром "Аугсбурга" Фишером, он решил для себя, что сей офицер мало подходит к самостоятельному управлению набегами. Безусловно, Фишер - опытный моряк, но не было в нем той искры, которая иной раз заставляет командира принимать рискованные, и от того выигрышные решения. Ordnung, конечно, muss sein. Но одной только прусской пунктуальностью задачи, стоящей перед германским флотом на Балтике, решить невозможно: тут нужна наглость, задор, огонь! Увы - ничего этого Беринг в глазах вытянувшегося перед ним капитана цур зее не видел.
И - закономерный итог. На следующий же день после объявления Германией войны России, "Аугсбург" и "Магдебург" отправились в свой первый боевой рейд. Им было приказано обстрелять русский военный порт Либаву и минировать подходы к нему, после чего следовать к Финскому заливу: там осмотреться и разузнать, что поделывают русские и, между делом, набросать им немножко мин.
Операция была спланирована настолько хорошо, насколько бездарным оказалось ее исполнение. Вместо лихого гусарского наскока все свелось к осторожному кружению вокруг Либавы - порт обстреляли, но с предельных дистанций, так что вряд ли легкие германские снаряды причинили хоть какой-то ущерб. По возвращении Фишер доложил о куче эсминцев в порту, из-за чего он не рисковал подходить ближе, но Беринг счел это форменным вздором. Во-первых, множеству русских эсминцев в Либаве взяться было неоткуда, если только русские не затевали какую-то масштабную операцию легких сил в центральной части Балтики. Но такую вероятность Беринг считал ничтожной, и был абсолютно прав - в дальнейшем ничего подобного не произошло. Во-вторых, обнаружив вражеские крейсера, эсминцы непременно вышли бы в море, если не атаковать, так хоть не стоять на месте мишенями для германских канониров, однако Фишер ни о чем таком не докладывал. Так что, по мнению контр-адмирала, командир "Аугсбурга" перепутал эсминцы с какими-то иными судами, скорее всего и вовсе гражданскими.