Беринг готов был рвать и метать, когда ему передали радиограмму с "Магдебурга". Блестяще задуманная операция была сорвана, сорвана окончательно и бесповоротно: на русском маяке была радиостанция, так что, безусловно, о германских кораблях русские уже знают. А если и не знают, то скоро будут знать и поделать с этим ничего нельзя - ни расстрелять этот маяк ни высадить десант в таком тумане не получилось бы. Теперь нужно уходить, но главный вопрос, удастся ли снять с камней "Магдебург" ?!
Не удалось.
Контр-адмирал вывел "Аугсбург" и эсминцы к Дагерорту, где его дожидались "подарки", но еще на рассвете отправил "Амазон" и "Пантеру" домой, сам же с эсминцами и подводной лодкой оставался на месте. Это, конечно, не более чем хорошая мина при плохой игре, однако небольшой шанс сравнять счет все же был: русские крейсера ходили где-то недалеко, одна их пара утром обстреляла "Магдебург", вынудив экипаж прервать спасательные работы и взорвать корабль. Беринг не слишком рисковал, оставаясь под носом у русских, потому что его отряд превосходил в скорости все, что могло его уничтожить, и способен был уничтожить все, что могло его догнать. Так почему бы и не попробовать завлечь неприятеля под торпеды U-3?
Серое небо, серое море, свежий ветер - не из тех, что срывают барашки пены со штормовых валов, но все же весьма чувствительный. Задувая под китель, пробираясь до самой глубины человеческого нутра, он играет натянутыми струнами нервных окончаний и дрожь морозной мелодии разбегается мурашками по коже - то ли холод, то ли нервы... Небольшая волна неожиданно громко ударила в скулу "Аугсбурга", когда крейсер ложился на другой галс и брызги взлетели аж до самой верхней палубы, не попав, впрочем, на мостик. Флагман Беринга, следуя малой для крейсера скоростью, медленно "нарезал" восьмерки вокруг тихоходной подводной лодки, с трудом державшей курс в свежую погоду. Из-за этого "Аугсбург" периодически ставил свой стальной борт прямо под удары волны и тогда "шлепки" выходили достаточно звонкими. Но в этот раз море "постучалось" с каким-то глухим ворчанием, раз, другой, и снова подряд... Дьявол, это же не волны! Где-то в отдалении рокочут орудия! И почему-то контр-адмирал Беринг ни на секунду не усомнился, где именно...
На фалах "Аугсбурга" затрепетали сигнальные флаги: подводной лодке быть готовой к погружению, эсминцам - продолжать крутиться около U-3, а крейсер, тяжело выбрасывая дым из четырех своих труб, ложился на курс, которым ушли утром "Амазон" и "Пантера". "Аугсбург" набирал разгон и сильный ветер, наполненный мелкими капельками морской воды, овевал сейчас высокий мостик, дуя прямо в ничего не выражающее лицо Беринга.
Больше всего на свете контр-адмиралу хотелось заорать, затопать ногами, и от всей души врезать тяжелым морским биноклем по постной роже Фишера, стоявшего сейчас совсем рядом. Конечно же, Беринг оставался совершенно невозмутимым, но командир "Аугсбурга", словно почувствовав настроение своего командующего, замер, всем видом своим демонстрируя немедленную готовность выполнить любой приказ.
А над горизонтом, подтверждая худшие ожидания Беринга, поднимался дым.
Спустя четверть часа никаких сомнений не осталось - "Амазон", напрягая старые свои машины и отчаянно пыхтя трубами, из последних пытался оторваться от своих преследователей, которых пока еще видно не было. Однако столбы, вздымающиеся у бортов бегущего крейсера, высотой своей намекали на восьмидюймовый калибр, что было приговором для "Амазон" и плохой новостью для "Аугсбурга", ибо эти русские пушки были весьма дальнобойны. "Пантеры" нигде не было видно, но контр-адмирал не строил иллюзий, что канонерской лодке как-то удалось обмануть русских и бежать - скорее всего, она уже на дне. Присоединение "старичков" к отряду не было ошибкой Беринга, "подарки" были ему навязаны, но теперь, за их гибель, всех собак, конечно же, повесят на него.
А люди? На "Магдебурге" немного погибших, хотя конечно же миноносец, отправленный на помощь выбросившемуся на камни кораблю, никак не мог забрать весь экипаж. Кто-то наверняка попал в плен, но большая часть экипажа вернется и сможет и дальше участвовать в войне. Впрочем, пленные не слишком интересовали рационального контр-адмирала, к тому же он знал, что ничего страшного им не грозит: русские вовсе не звери, что бы там о них не писали съехавшие с катушек на волне военной истерии журналисты. А теперь... "Пантера" наверняка погибла, и та же участь скоро постигнет "Амазон". Флага старый крейсер не спустит, не те традиции, но от русских крейсеров ему не уйти. Многие сегодня расстанутся с жизнью, и не потому что идет война и жертвы неизбежны, а просто так, по глупости вышестоящего начальства. Беринг не отличался сентиментальностью, но к подобным потерям испытывал едва ли не физическое отвращение. Десятки и, быть может, даже сотни моряков сегодня упокоятся ни за что: никакой боевой задачи они не выполнили, только глупо нарвались на превосходящие силы. И ведь даже поцарапать в ответ "восьмидюймовые" русские крейсера "подаркам" принца Генриха не под силу. А он не в силах ничего изменить.
Почему "Амазон" не радировал о столкновении с русским дозором? Впрочем, может и радировал, да не услышали, станции на древних крейсерах ни к черту, к тому же, - Беринг внимательно вглядывался в идущий ему навстречу кораблю - к тому же на крейсере разбита радиорубка. Да и чем бы помогла контр-адмиралу радиограмма попавшего в смертельный переплет корабля?
Песчаные замки надежд давно уже утекли сквозь пальцы невесомым прахом: операция провалена, корабли уйдут на дно, прихватив за собой множество моряков и карьеру одного чрезмерно рискового контр-адмирала... В подтверждение этого прискорбного рассуждения корма "Амазон" расцвела яркой вспышкой сильного разрыва, немедленно затянувшегося клубами черного дыма.
Контр-адмирал глубоко вздохнул и, безжалостно задавив подкравшуюся истерику, вернул себя в настоящее. Жалеть о несбывшемся будем потом, а сейчас следовало решать, что можно и должно делать дальше. Сегодня Провидение явило Берингу свое явное неудовольствие и фортуна повернулась к нему спиной продемонстрировав... кто же это там на горизонте? Ага, два четырехтрубных крейсера. Это или "Баяны", или "России", но важно сейчас другое: можно попробовать отвлечь русских от "Амазон" или же попытаться вывести их крейсера на U-3, но... почему бы не постараться поймать двух зайцев сразу?
- Все интереснее и интереснее, - протянул стоящий в боевой рубке "Баяна" Алексей Павлович.
- Что-то в море сегодня прямо как на Невском в воскресный день. И кто же это так бодро дымит прямо на нас?
Звонко и мощно грохнула носовая восьмидюмовка. Море бурлило под форштевнем разогнавшегося до двадцати узлов корабля, слышались звуки боя, но в боевой рубке воцарилась тишина - офицеры молчали, дожидаясь результата падения снаряда. Затем большой фонтан ввинтился в небеса прямо под самым бортом германского крейсера - не попали, но осколками, наверное, посекло знатно. Артиллеристов упрекнуть не в чем, чистое накрытие, а что попадания не случилось - так на то воля Господа, воплотившаяся в сухом канцеляризме терминов "круговое вероятное отклонение" и прочих статистических пределов погрешности...
Еще ночью на стоящие в двухчасовой готовности к выходу крейсера был доставлен приказ командующего: выйти на перехват германских кораблей, незнамо как просочившихся в Финский залив. "Баяну" и "Адмиралу Макарову", командование которыми принял князь Еникеев, надлежало следовать к Дагерорту, одному из возможных путей отхода неприятеля, вторая пара крейсеров их бригады пошла к Готска-Сандену. И ей не повезло - похоже на то, что все самое интересное достанется именно Алексею Павловичу.