Брет Истон Эллис
Гламорама
Джиму Северту посвящается
«Были времена, когда не было ни тебя,
ни меня, ни всех царей земных.»
«Вы глубоко заблуждаетесь,
если считаете, что мы обычные политики.»
1
33
— Крапинки — видите, вся третья панель в крапинках? — нет, не та, вот эта, вторая от пола, — я еще вчера хотел обратить на это ваше внимание, но тут началась фотосессия, поэтому Яки Накамари — или как его там еще к черту звать? — но не тот, который главный — принял меня за кого-то другого, так что мне не удалось заставить его обратить внимание на этот дефект, но, господа — дам это, кстати, тоже касается, — тем не менее от факта никуда не деться: я вижу крапинки, отвратительные маленькие крапинки, и это не случайность, потому что выглядят они так, словно это сделано машиной; короче говоря, без подробностей, без всех этих выкрутасов, просто выложите мне всю подноготную, а именно кто, как, когда и почему, хотя, глядя на ваши виноватые лица, у меня складывается отчетливое впечатление, что на последний вопрос ответа я так и не получу, — короче, валяйте, черт побери, я хочу знать, в чем дело?
Долго ждать ответа не приходится — поговорить здесь любят.
— Зайка, дизайном этого бара занимался Джордж Накашима, — мягко поправляет меня Джей Ди, — а вовсе не, гм, Яки Накамаши, то есть я хочу сказать, Юки Накаморти, то есть, блин, Пейтон, помоги мне, а то я совсем запутался.
— Ответственным за этот этаж назначен Ёки Накамури, — говорит Пейтон.
— Ах вот как! — восклицаю я. — И кто же его назначил?
— Ну как кто? Moi[1], — отвечает Пейтон.
Повисает пауза. Все взгляды обращаются на Пейтона и Джей Ди.
— И кто же такой этот Муа? — вопрошаю я. — Знать не знаю никакого гребаного Муа, зайка.
— Виктор, умоляю тебя, — говорит Пейтон, — я уверен, что Дамьен это с тобой обсуждал.
— Дамьен со мной это обсуждал, Джей Ди. Дамьен со мной это обсуждая, Пейтон. Я просто хочу знать, кто такой этот Муа, зайка! — восклицаю я. — Я вспотел от любопытства.
— Moi — это в данном случае Пейтон, — все так же спокойно объясняет Джей Ди.
— Moi — это я, — кивает в знак согласия Пейтон. — Moi, гм — это будет «я» по-французски.
— А ты уверен, что этих крапинок здесь быть не должно!— Говоря это, Джей Ди нерешительно трогает панель. — Я хочу сказать, может, им здесь полагается быть, ну, типа, может, они предусмотрены или что-нибудь в этом роде?
— Стоп! — Я поднимаю руку. — Ты говоришь, что эти крапинки предусмотрены!
— Виктор, зайка, нам еще столько всего нужно проверить. — Тут Джей Ди демонстрирует мне длинный список всего, что мы должны проверить. — Кто-нибудь займется этими крапинками, кто-нибудь их выведет. Там внизу на первом этаже мне попался фокусник.
— И он сможет вывести их к завтрашнему вечеру? — рычу я. — К зав-траш-не-му, ты меня слышишь, Джей Ди?
— Можно разобраться с этим до завтра? Джей Ди смотрит на Пейтона. Тот кивает в ответ.
— Тут у нас «до завтра» означает всё, что угодно, от пяти дней до месяца. Боже, вы что, не видите, что я вне себя от гнева?
— Нельзя сказать, чтобы мы тут штаны просиживали, Виктор.
— По-моему, все проще простого. Мы видим здесь, — я показываю пальцем, — крапинки. Может, тебе нужно и эту фразу расшифровать, Джей Ди, или до тебя наконец все же дошло?
«Репортер» из журнала «Details» стоит рядом с нами. Задание: сопровождать меня на протяжении всей недели. Заголовок: КАК ОТКРЫТЬ КЛУБ. Внешний вид: пол женский, Wonderbra, глаза густо подведены карандашом, матросская бескозырка советского образца, пластмассовая бижутерия, скатанный в трубку номер журнала «W» под бледной накачанной конечностью. Похожа на спящую Уму Турман полутораметрового роста. За ее спиной какой-то парень в куртке из эластика, надетой поверх майки для регби, и в кожаной кепке снимает все происходящее на видеокамеру.
— Эй, зайка, — я затягиваюсь «Мальборо», которую кто-то подносит к моим губам, — что ты думаешь по поводу этих крапинок?
Репортерша опускает свои солнцезащитные очки.
— Прямо не знаю, что сказать.
Видно, что она лихорадочно соображает, какую позицию ей занять.
— Девушки с Востока клевы, — пожимаю я плечами. — От их прикидов я тащусь.[2]
— Я так думаю, что мне это, в общем, фиолетово, — наконец сообщает она.
— А ты думаешь, всем этим типам не фиолетово? — фыркаю я. — Я тебя умоляю!
Бо, перегнувшись через стальное ограждение, зовет меня с верхнего этажа:
— Виктор, Хлое на десятой линии!
Репортерша немедленно разворачивает «W», внутри которого обнаруживается блокнот, и начинает царапать в нем нечто, вдохновленная сим сообщением.
Я отвечаю, не отводя взгляда от крапинок:
— Скажи ей, что я занят. У меня совещание. Срочное. Скажи ей, что у меня срочное совещание. Я перезвоню ей после того, как пожар будет потушен.
— Виктор! — кричит мне Бо сверху. — Она звонит сегодня уже шестой раз. Причем за последний час — третий.
— Передай ей, что мы встретимся в Doppelganger в десять. — Я наклоняюсь вместе с Пейтоном и Джей Ди и провожу рукой по панели, показывая им, где крапинки начинаются, где кончаются и где начинаются снова. — Посмотрите, чуваки, вот они — крапинки. Они блестящие. Блестящие, Джей Ди, — шепчу я. — Господи Иисусе, да они тут повсюду. — Внезапно я замечаю новое скопление и взвизгиваю сдавленным голосом: — Такое ощущение, что они расползаются! По-моему, раньше здесь их не было. — Я сглатываю слюну, а затем хрипло добавляю: — Из-за этого у меня даже во рту пересохло — тут что, нет никого, кто принесет мне диетический холодный чай «Arizona»? Только, умоляю, в бутылке, не в банке!
— Неужели Дамьен не обсуждал дизайн с тобой, Виктор? — спрашивает Джей Ди. — Неужели ты не подозревал о существовании этих крапинок?
— Я ничего не слышал о них, Джей Ди. Ничего, nada.[3] Я… ничего… не слышал. Заруби себе это на носу. Никогда не говорил ничего подобного. Nada. Ничего. Я ничего не знаю, ничего не слышал. Никогда…
— Да я понял, понял, — устало соглашается Джей Ди и встает.
— Зайка, но я здесь ровным счетом ничего не вижу, — говорит Пейтон, по-прежнему скрючившийся на полу.
Джей Ди вздыхает.
— Видишь, даже Пейтон не видит их, Виктор.
— Скажи этому вампиру, чтобы он снял свои гребаные темные очки, — ворчу я. — Я тебя умоляю!
— Я не позволю называть меня вампиром, — надувает губки Пейтон.
— Что? Ты позволяешь трахать себя в зад, но не хочешь, чтобы тебя даже в шутку называли Дракулой? На какую планету я попал? Пора двигать отсюда. — И я махаю рукой в сторону чего-то, чего никто не видит.
Вся толпа следует за мной по лестнице вниз на третий этаж. Шеф-повар — венесуэлец Бонго, у которого за плечами «Vunderbahr», «Moonclub», «Paddy-O» и «MasaMasa», — зажигает сигарету и поправляет на ходу темные очки, пытаясь не отставать от меня.
— Виктор, мне надо с тобой поговорить! — Он давится дымом, кашляет и машет в воздухе рукой. — Пожалуйста, у меня ноги ужасно болят!
Толпа останавливается.
— Uno momento[4], Бонго, — говорю я, заметив, какие обеспокоенные взгляды повар бросает на Кенни Кенни, который каким-то непонятным образом связан с Glorious Foods и который еще ни слухом ни духом не подозревает, что банкет завтра вечером доверено обслуживать вовсе не ему. Пейтон, Джей Ди, Бонго, Кенни Кенни, парень с видеокамерой, репортерша из «Details» — все ожидают, что я сейчас что-то сделаю, но поскольку я сам забыл, чего хотел, я заглядываю за ограждение третьего этажа и говорю:
— Пошли, ребята! Блин, мне еще нужно проверить три этажа и пять баров! Пожалуйста, пропустите меня. Боже мой, как я устал! Я от этих крапинок чуть с ума не сошел!