При слове «зашить» Мария просто взвыла. Лилли до сих пор бледнела как мел при одном только воспоминании.
С девочкой на руках она понеслась к ближайшему врачу.
Все это время она корила себя на чем свет стоит: ты эгоистичная, самовлюбленная корова. Что, если у ребенка навсегда останется шрам? О собственных детях можешь даже не заикаться, сначала сама повзрослей!
В клинике к ней навстречу вышла медсестра выглядевшая совсем по-домашнему. Прежде всего, она попросила Лилли успокоиться.
Лилли как могла, отвлекала Марию до тех пор, пока не освободился врач.
Доктор Себастьян Зоммерфельд оказался не только компетентным педиатром, но и очень привлекательным мужчиной.
К счастью, накладывать швы не понадобилось. Для лечения жирафа и Марии оказалось вполне достаточно пластыря.
Себастьян Зоммерфельд повернулся к Лилли:
«Вы мама Марии?»
Лилли объяснила, кто она такая, сообщив, что у Марии через час выступление.
Повеселевшая девочка все время лепетала что-то свое. Рассказала про диск с рождественскими песнями и заставила не только Лилли, но и доктора исполнить сначала. «Тихая ночь…», а потом и «Расцвела роза». На фразе «Приходят детки» Алоллон в белом халате сошел с дистанции.
Казалось, что Мария влюбилась в доктора, ей совсем не хотелось расставаться со своим спасителем. Она настаивала, чтобы он сопровождал ее на выступление, что весьма устраивало Лилли. Совершенно случайно рабочий день доктора Зоммерфельда уже подошел к концу, так что Мария добилась своего.
Она профессионально, хотя и с пластырем, выступила перед публикой и все время взглядом косила на доктора Зоммерфельда. Лилли тоже периодически поглядывала на симпатичного врача.
Теперь, когда прошел шок и все закончилось гораздо лучше, чем ожидалось, она была в состоянии оценить его по достоинству.
Отпад!
Высокий, спортивный, ясноглазый, очаровательный донельзя.
— Знаешь, Пия, в тот момент я думала, что у меня никаких шансов. Я же так глупо себя вела. Проклятие! Но потом он спросил, где я живу. Сначала я подумала, что он как врач обязан проявить обо мне заботу, потому что я произвожу впечатление полной идиотки. Но он предложил отвезти меня домой. Мы непринужденно болтали. Я рассказала ему про канал, он — про свою работу и про то, как он любит детей. Я решила, что будет вполне нормально пригласить его к себе, а так как у меня в желудке уже скопилось достаточное количество вина, я рассказала ему о своем личном интересе к проекту «Мать и дитя», замечательное окончание которого он наблюдал собственными глазами. Знаешь, он только ухмылялся, утверждая, что бывают более тяжелые случаи и, пока я не начала болтаться вокруг больниц с целью похищения младенцев, все в порядке. А потом он тихонько сказал, что мои мысли не могут крутиться исключительно вокруг этого проекта, а я — не забывай, что в тот момент я была страшно возбуждена, — ответила; «Точно, собственно говоря, мне хочется, чтобы меня снова поцеловали, и для разнообразия — не самовлюбленный деятель шоу-бизнеса, находящийся под кайфом, а тот, кто испытывает ко мне чувства». Сначала мне казалось, что все кончено, но он внимательно на меня посмотрел и на самом деле поцеловал!
От воспоминаний Лилли окончательно вышла из берегов.
Я не сразу поверила, а еще говорят, что в нашей галактике нет юмора. Столкнуть Лилли именно с педиатром! Это же здорово!
— А потом? — Мне срочно требовались подробности.
— Он остался на ночь, и это было прекрасно. Утром меня разбудили проклятия, доносившиеся из ванной, Себастьян влетел в спальню красный как рак и завопил: «Лилли, бога ради, на кой‚ черт ты ставишь соль на унитаз. Я наткнулся на пачку и все рассыпал».
Можешь себе представить?! Мою соль, поставленную там по фэншую. — Она захихикала. — Я быстренько спрятала трехлапую лягушку. А теперь самое невероятное. Он сказал: «Лилли, мне пора на работу. Но мне бы очень хотелось увидеться с тобой сегодня вечером. У тебя найдется для меня время?»
Я потеряла дар речи.
Никаких: «Я тебе позвоню» или «Ты же понимаешь, что это была всего одна ночь». Или самый популярный вариант: «Я забыл тебе сказать, что у меня уже есть девушка. Мы три года вместе, и очень счастливы».
Этот Себастьян не играл ни в какие игры и, видимо, не слышал про правило «не звонить в течение трех дней», он нисколько не презирал Лилли за то, что она в первый же вечер сдалась на милость победителя. Он не был женат, не жил с мамой, да и гомиком явно не являлся.