Я всхлипывала, хлюпала носом, Лилли гладила меня по плечу, пытаясь успокоить:
— Тебе обязательно нужно выплакаться. Это хорошо. Сама увидишь. Сейчас тебе станет лучше. Вот, возьми. Это фитонастой, он тебе поможет.
Лучше я себя не почувствовала, боль даже усилилась.
Мысленно я прокручивала все встречи Леандера с Виттой в моем присутствии.
Ее праздник!
Как она терлась о него своими смазанными маслом грудями!
Теперь я поняла, откуда она раздобыла его телефон, — ясно, что не через ассистентку.
В дверь постучали. Появился Герберт, напуганный криками Катарины и моим плачем.
— Что такое? Я собираюсь в тишине и покое поспать после обеда, а не слушать ваши вопли, они действуют мне на нервы. Катарина, ты же знаешь, какой у меня чувствительный желудок, с ним нельзя так обращаться. Что вы делаете здесь в такое время?
Катарина просветила и его тоже, и Герберт, только что возмущавшийся отсутствием тишины, добавил свою порцию децибелов:
— Я оторву этой заразе яйца! — Он даже забыл о своем хорошем воспитании. — Он еще пожалеет. Один звонок, и его мелкая жизнь закончена. С моими-то связями!
Катарина велела ему сесть.
— Об этом я уже сказала.
Видимо, мысли Герберта двигались в том же направлении.
— Дядя Рихард?
— Как раз про него я и подумала.
Все трое повернулись ко мне.
— Пия, скажи же хоть что-нибудь. Чего ты сама хочешь? — спросила Катарина.
Я устала. Все, чего я хотела, — вернуть обратно Леандера и свое счастье. Я не хотела ничего слышать про месть, хотела только, чтобы Леандер снова был рядом. И заплакала по новой:
— На меня так много всего свалилось.
Катарина цыкнула на Герберта:
— Видишь, что ты устроил. Вывел ее из себя.
Я натянула на голову одеяло.
— Оставьте меня, пожалуйста, в покое, я не знаю, что делать. Я устала. — Мне хотелось спать, только спать.
Проскувшись, я чувствовала себе преотвратно. Сердце колотилось как бешеное. Пока я спала, Лилли с Катариной сидели у моей постели, тихонько разговаривая.
Мне показалось, что они строят планы битвы. Па столике стоял поднос с круассанами в дымящимся чаем.
Я почувствовала голод и немного поела.
Постепенно начали возвращаться чувства. Я попыталась разобраться, что же произошло за несколько последних часов.
Мысленно прокрутила слова этой гнусной парочки: «Она нужна мне только как соавтор…»
Лилли все еще удивлялась:
— Надо же, у него такой искренний смех! Я бы ради него сунула руку в огонь.
И это неудивительно. После многочисленных разочарований из-за всякой мрази Лилли продолжала верить в добро. Она была самым невинным созданием из всех моих знакомых. По сравнению с ней тетушка, рекламирующая маргарин «Рама», — отъявленная бестия.
Лилли покачала головой:
— Если бы люди об этом знали! Его поклонники. Я ведь сразу говорила Скорпион и Весы трудно сходятся. Давай посмотрим, что говорят карты.
Она начала рыться в сумке.
— Лилли! Что значит «Скорпион и Весы трудно сходятся»? Он самая обыкновенная свинья, в этом-то вся проблема! Скажи-ка лучше, сейчас ты так счастлива, зачем же таскаешь с собой карты?
Лилли смутилась:
— Я думала, вдруг они нам что-нибудь посоветуют.
— Ах, вот как? А почему же тогда карты не предупредили Пию о том, что такое Леандер? Если я правильно помню, там были сплошные прибыль и любовь, а еще звезда, которая, по твоим словам, свидетельствует о самых блестящих перспективах. Разве карты не обещали на этот год свадьбу? — развыступалась Катарина.
Лилли попыталась отбиться:
— Я ведь еще и Висельника вытащила и… — Взгляд подруги заставил ее заткнуться.
Катарина повернулась ко мне и взяла меня за руку:
— Пия, дорогая, как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? Ах, если бы мне можно было выкурить сигарету или хотя бы выпить стаканчик виски.
Мне действительно стало получше, по крайней мере, я снова что-то чувствовала. Боль, унижение и ярость. Стоило только представить, что меня держали за полную дуру! Как часто я говорила про Витту, понятия не имея, что, смотря на меня, он постоянно думает о ее «трепетном теле». Представить, что каждая улыбка, каждое прикосновение предназначались не мне, что он просто воспользовался мной, чтобы я творила чудеса, описывая его необыкновенную жизнь.
Это больно. Но еще мучительнее было думать о том, почему все так случилось.
Ладно, я не совсем бесталанна, но и не склонна считать, что нет авторов, которые бы справились с работой не хуже. Зачем же огород городить? Речь же шла всего-навсего о биографии, а не о расследовании убийства Кеннеди. Он сказал, что я не задаю лишних вопросов. Вопросы я, конечно же, задавала, но только тем людям, которых выбирал Леандер.