Девушки удивились. Катарина выразила сомнение:
— Сама по себе идея мне нравится, но сможешь ли ты выдержать? У тебя множество талантов, но, увы, актерский в их число не входит. А сейчас у тебя такое нестабильное состояние, что достаточно какой-нибудь мелочи — и ты сломаешься.
Замечание вполне справедливое. Лилли задумалась:
— Тебе нужно найти убедительную причину, почему в ближайшее время ты не сможешь встречаться с Леандером. Что-нибудь семейное. Или скажешь, что у Катарины любовные страдания, поэтому на пару дней ты переезжаешь сюда.
Звучит достаточно убедительно.
— Если я совсем перестану с ним встречаться, он что-нибудь заподозрит. А что делать, если он захочет близости? К тому же на носу мой день рождения.
— Тебе больше нельзя встречаться с ним наедине. В качестве отговорки можно использовать все ту же книгу. Скажи, что свободное время посвящаешь исключительно творчеству. Он совсем сдвинулся на своей биографии, ждет не дождется, когда ты ее закончишь, так что особо настаивать не будет.
Этот план вполне мог пройти.
У Лилли была еще одна идея.
— На твоем месте я бы посвятила в это дело Макса. Он мог бы ходить с тобой на встречи. За общим ужином личные вопросы не возникнут. А чтобы все как следует разузнать, потребуется несколько недель.
Она была права, но как неприятно признаваться во всем тому самому Максу, который с самого начала терпеть не мог Леандера.
Правда, сейчас обращать внимание на такие мелочи не приходится, он мне нужен: должен же кто-то прикрывать тылы.
— Поговорить с ним нужно прямо сегодня. Справишься? Я могу пойти с тобой. Да и Леандеру надо позвонить, чтобы он ничего не заподозрил, заметила Катарина.
Я знала, что должна справиться сама, но все же обещала вернуться и пожить у нее несколько дней.
По дороге к Максу я вспомнила то счастье, которое испытывала, когда была здесь последний раз. В тот вечер Леандер впервые меня поцеловал. От воспоминаний стало больно, и я запретила себе об этом думать.
Дело близилось к ночи. В квартире у Макса горел свет. Я позвонила, подождала. Тишина. Снова позвонила.
Наконец:
— Кто там?
— Ах, это я, Пия, — сказала я в домофон.
— Пия? Ты сума сошла? Ты что, собираешься работать сверхурочно еще и по ночам? Ты хоть знаешь, который сейчас час? — Макс явно разнервничался.
— Нет, мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно! — Какой дурой я сейчас выгляжу!
Макс открыл дверь.
Входя в квартиру, я заметила обнаженную женскую фигуру, исчезающую в ванной. Все понятно. Я помешала. Могла бы и сама сообразить, что господин Дон Жуан не один. Дама представилась Беттиной, но сразу же засобиралась домой, что Макс очень даже одобрил.
Мы уселись на кухне, он налил мне колы.
— Где у нас бо-бо?
Я выдавила:
— Не знаю, нужно ли тебе рассказывать. Про Леандера.
— Ты обнаружила, что он красит волосы, поэтому я должен заснять его у парикмахера? — Макс продолжал дурачиться.
— Нет, он изменяет мне с Виттой.
Макс засмеялся:
— Тоже недурственно. Леандер Бергландт становится мормоном и заводит себе вторую жену.
Я прервала его излияния:
— Я не шучу. У них с Виттой роман, честно говоря, он не просто изменяет, он связался со мной только для того, чтобы я написала о нем хорошую книгу и не задавала лишних вопросов.
Макс был ошарашен, я подробно рассказала ему все по порядку.
Закончив повествование, не смогла сдержаться, по щекам побежали слезы.
Макс обнял меня:
— Как все это гадко. Мне так тебя жаль. Я бы не поверил, что он тварь, хотя слышал про него достаточно нелицеприятные вещи.
— Что именно? Почему ты мне ничего не сказал? — Я прижалась мокрой щекой к его рубашке.
— Ты бы все равно мне не поверила, а вмешиваться в подобные дела не в моих правилах. Да и были-то одни подозрения. Мой приятель работает в группе Леандера, так вот он говорил мне по секрету, что его дела оставляют желать лучшего. Якобы у него интрижки с практикантками, из-за которых возник конфликт с директором канала. Он на пороге увольнения. Завел себе агента, который старательно пытается сбыть его на какой-нибудь другой канал. Так что биография как нельзя более кстати, и в смысле денег, и для популярности. А твой шеф, делая мне этот заказ, говорил, что Леандер настаивал, чтобы с ним работал не Шрёдер, а женщина. Я было подумал, что он даже на работе желает устроиться с удобствами, но теперь делаю вывод, что здесь есть какая-то фишка.
Хорошо хоть он меня не высмеял, а выразил готовность обеспечивать мне алиби. Наверное, почувствовал что пахнет жареным, и уже мнил себя новым Гюнтером Вальрафом.