Макс отреагировал полным непониманием:
— Не собираешься же ты уйти вот так, ни с чем, после всего, что он тебе сделал? Не хочешь ли ты сохранить за ним имидж самого чистого и светлого символа нации? Тебе не поплохеет, когда ты увидишь его гладкую морду и услышишь масляные слова, и при этом будешь знать, какая он на самом деле мразь?
— Не он первый, не он последний. Люди совсем не хотят знать настоящего Леандера. Его обязанность — развлекать, и в этом ключе следует рассматривать его имидж. А чего хотим мы, два борца за справедливость? Не один Леандер, так другой. — Возразила я.
Макс вышел из себя:
— Что ты несешь? Мы затратили столько усилий. Если ты хочешь отступиться, бога ради. Но на меня можешь не рассчитывать. И куда только подевалась твоя гордость?
Плевать мне на гордость. Мне захотелось покоя, захотелось наконец покончить с Леандером и забыть этот страшный сон.
Я ушла, окончательно рассорившись с Максом.
Катарина тоже разбушевалась:
— Ты хочешь вот так просто сдаться? Ты бросила бедного парня, который ради тебя задницу рвет, только потому, что на тебя накатило упадническое настроение? Как это на тебя похоже! Крошечные затруднение, что-то пошло не по плану — и ты тут же поднимаешь лапки кверху, вместо того чтобы взяться за проблему по-настоящему. Ты не умеешь доводить дело до конца. Вы даже не подвергли эту Леони Виндлер перекрестному допросу.
Да уж, сегодня не мой день! Давненько я так погано себя не чувствовала. Дела, которое бы меня отвлекало от мрачных мыслей, у меня не было; с Максом я разругалась, а Катарина устроила мне разнос.
Только Лилли поняла, что я сыта по горло:
— Катарина, у Пии просто не осталось сил. Эта история подкосила ее гораздо больше, чем мы думали. Дай ей прийти в себя.
Я собрала вещички и поехала домой. Побыть одной и погоревать в свое удовольствие. Из-за всей этой суеты у меня до сих пор просто не было на это времени.
Я чувствовала себя измочаленной, мне было очень жарко. Измерила температуру. Тридцать девять и один. Опять то же самое. Как только затихает стресс, свои права тут же предъявляет организм. Я погрузилась в лихорадочный сон.
На следующий день дико болело горло, физиономия расплылась и превратилась в один сплошной отек.
Я позвонила на работу, а потом тихонько страдала и смотрела плохие судебные передачи с актеришками, которые, заикаясь, монотонным голосом бубнили свой текст и корчили из себя гениев.
В службе доставки заказала острый тайский суп, единственное, что помогает при простуде, и глотала одну таблетку за другой.
Автоответчик зашкаливал, но я не чувствовала ни малейшего желания кому-нибудь перезванивать.
Волосы жирные, нос красный я распухший, рядом с кроватью куча использованных бумажных платков. Звонок в дверь.
Служба доставки! Я в спортивных штанах я шерстяных носках потащилась открывать.
Леандер!
— Пия, почему ты не подходишь к телефону? Я позвонил в издательство, мне сказали, что ты уже два дня болеешь. Что у тебя за вид?
Именно такой, который хочется иметь, стоя рядом с псевдо любовником.
Кошмар! Я пригласила его войти.
Что ему от меня нужно? Изобразить проявляющего трогательную заботу влюбленного? Ах да, он же считает, что мы все еще вместе. Напоследок могу подарить ему парочку вирусов.
Если уж он здесь, хорошо бы разом со всем покончить.
Но как? Сначала походить вокруг да около? Или быть краткой, чтобы не рубить хвост по частям?
Я выбрала второй вариант, потому что чувствовала себя отвратительно и хотела свести до минимума любое общение.
— Леандер, мне нужно с тобой поговорить.
Он улыбнулся:
— Что такое?
— Мне очень трудно быть с тобой, слишком большое напряжение. По-моему, мы не подходим друг другу, давай лучше расстанемся.
Леандер впал в ступор. Наверное, испугался за свою биографию.
— Что ты говоришь? Ты больна, но это не повод принимать скоропалительные решения. Как тебе вообще пришло такое в голову? Ведь у тебя все в порядке?
Не стоит ли пуститься в обсуждение подробностей?
— Знаешь, Леандер, в последнее время мы встречаемся все реже и реже, и я заметила, что не настолько самостоятельна, как мне казалось. Мне бы хотелось быть к тебе ближе, но тебе это не нужно. К тому же я не готова делить тебя с народом. С тобой постоянно заговаривают посторонние люди. Мы никогда не можем побыть вдвоем. Я представляла себе все иначе.
На это он не рассчитывал. Я так и видела, как у него в голове крутятся винтики.
— Я прекрасно тебя понимаю. Ты не первая, кто не может жить в таком режиме. Но я был уверен, что ты счастлива, имея то, что имеешь.