— А мы? — Евгений взволнованно заглянул в отцовские глаза.
Александр задумался. Что он мог сказать… Он положил всю жизнь, чтобы найти ответ на этот вопрос, чтобы определить место, которое эовины занимают в мире людей. Их цель.
— Мы должны быть центром равновесия, — задумчиво произнёс он, — удерживать человека от непростительных ошибок. В этом я вижу наше предназначение…
Евгений нахмурился и больше ничего не сказал.
Воспоминание оборвалось. Далее следовали дни безрадостные, дни тяжёлые и гнетущие. Именно эти моменты прошлого Раапхорст хотел бы забыть, но не мог, ведь едва ли столь старые шрамы были способны исчезнуть.
Как только трагичные образы прошли, Евгений заснул и проспал до семи утра, более не увидев ни единого сна или иного мыслеобраза.
Ⅲ
«Интересно, что случится, если лишить его глаз… Последует отклик, или я всего-навсего искалечу материал? Хм… Мозговой отдел, скорее всего, будет активен, но, если бы можно было предугадать…» — Вальдольф Тод, высокий нервозный старик, отошёл от операционного стола, где растянутый с помощью иглообразных фиксаторов лежал обнажённый до пояса человек. Он был неестественно бледен, будто мертвец, однако, его с трудом вздымавшаяся грудь свидетельствовала о том, что жизнь ещё не покинула это тело. К обритой голове несчастного были присоединены чёрные провода, ведущие к странному шарообразному прибору, возвышающемуся у восточной стены. Этот предмет, усеянный техническими гнёздами и разнообразными огоньками анализаторов, издавал едва различимые вибрации и иногда урчал, словно живое существо. Профессор сновал по лаборатории, бросая взгляд то на подопытного, то на ряды технических панелей, гудящих и жужжащих, под действием проносящегося по ним тока.
— Неэтично! — проскрежетал Тод, вспомнив недавний разговор с научным советом. — Неэтично, я вам доложу, людей гробить! Странно, что этого никто не понимает. Отправляя мальчишек на войну, вы обрекаете их на смерть, и их родные доставляют вам в отместку тысячу неудобств. Интересно, что вы скажите, если я предложу решение…
Учёный эовин встрепенулся. Ему показалось, что лабораторный материал пришёл в себя.
«Надо поторопиться», — подумал Тод и подошёл к столу.
Взяв шприц с прозрачной жидкостью, он повернул голову подопытного и вколол вещество тому в нижнюю часть затылка. Человек вздрогнул, но глаз не открыл. Вальдольф, удовлетворённый результатом, кивнул. Через секунду в руках учёного возник блокнот (видимо, он лежал во внутреннем кармане халата), в котором Тод наскоро записал:
«Если окажется, что экспериментальный состав, именуемый «дизерэйнштал», способен вызывать определённый отклик, влекущий за собой пробуждение отделов мозга, активных у эовинов с рождения, это будет величайшим открытием нашего времени. Одно дело, пользоваться силами, дарованными природой, и совсем другое — привить их существу, от рождения лишённому какого бы то ни было потенциала».
Карандаш царапал бумагу, старик улыбался, чувствуя, как его руки дрожат. Он походил на безумного, но был так же адекватен, как и большинство коллег-учёных. Его поведение обуславливалось лишь возбуждением, не покидавшим его с прошлого утра. Эовин чувствовал, ещё немного, и исследования, коим он посвятил так много времени, увенчаются успехом, а это, в свою очередь, повлечёт признание, финансовые потоки и вернёт утерянные области научного знания, о которых могли догадываться разве что люди, жившие до Последнего Взрыва. Это не могло не волновать.
— Даже Раапхорсту такое не снилось. Пусть дальше возится со своими врановыми… Орнитолог чёртов! — гневно произнёс старик, вспомнив ненавистное лицо Евгения. — Как же он смог тогда устоять… Один процент — такая редкость, и вот он случай в моей практике. Ах, если бы получилось. Ещё шаг, и он был бы не так самоуверен… А? Кто там?
Неожиданно раздался громкий голос, и старику пришлось прервать бормотание.
— Что-то случилось? Я рассчитывал застать вас в вашем кабинете, господин Тод.
Профессор обернулся и, сощурившись, заметил в дверном проёме своего заместителя — Теофила Арбрайта. Светловолосый мужчина, явившийся в столь поздний час, поклонился и подошёл к Вальдольфу. Старик усмехнулся: подчинённый выглядел так, будто отлично выспавшись и проведя пару часов у цирюльника, кутюрье и чёрт ещё знает кого, явился прямиком сюда для того, чтобы поражать воображение сотрудниц вверенного во власть Тода центрального научного института.