— Нет, — ответил Раапхорст, — без меня тебе не будет хорошо. И я говорю это не потому, что тщеславие застилает мой взор, нет… Просто я знаю тебя, знаю твои мысли. Ты любишь, а против этого ничего сделать не способен даже эовин.
Через пару секунд он добавил:
— Да, это весьма непростая задача, соблюсти равновесие между нашими интересами и интересами твоего отца, представлениями общества…
— Разве нас должно это волновать? — наивно спросила девушка. — Мы вместе и на этом всё!
Сейчас она едва ли думала об общественном одобрении. Её собеседник неопределённо мотнул головой, не найдя, что сказать. Столь важное для них свидание они начали не с самой приятной темы, но Раапхорст знал, что горькую пилюлю лучше получить в самом начале, пока есть возможность повлиять на ход болезни.
Елена, решив, что осталась права, улыбнулась и ощутила прилив тепла от осознания мнимой победы.
— Мне интересно, — шутливо сказала она, почувствовав на плече руку Евгения, — а что если моя любовь ненастоящая? Вдруг она вызвана твоей волей? Ведь такое может быть?
Раапхорст улыбнулся.
— На такую глупость я бы не решился. Вызвать любовь, всё равно, что изобрести машину. Она будет выполнять только то, что ты в неё заложил. Стоит лишь залить в неё бензин или дизель, и она начнёт работу. Но в этом устройстве нет души, а потому она напоминает мне о безумии. Она не остановится, не почувствует боли или радости, она просто будет работать и, словно в приступе забытья, шаг за шагом выполнять свою функцию, невзирая ни на что. Создать такую машину в тебе и завести я не смог бы.
— Да, потому-то ты и не любишь машин, — ни с того ни с сего изрекла Елена, решив, что это умно.
— Не люблю, — согласился Евгений и, ничего не добавив, вновь обнял девушку.
Он чувствовал, что в ней заключается нечто ценное. Был ли то покой, надежда на грядущие счастливые дни или иное, но что-то пробуждало его, ломало привычную холодность, заставляло любить нелёгкую жизнь. Раапхорст не знал точно, любовь это или мимолётный мираж, но, тем не менее, одновременно боялся, и потерять Елену, и причинить ей вред своим присутствием, своими ухаживаниями, слабостью, которой она его наделила.
***
Стрелки старых напольных часов, стоявших в одном из помещений бельэтажа, постепенно приближались к полуночи. Гости как ни в чём не бывало приступили к ужину, забыв о виновнице торжества. Лишь один человек в особняке Хауссвольф не потерял Елену из виду — особа, повлиять на которую сполна Раапхорст не смог. Дождавшись минуты, когда хозяин дома останется один, Кларисса Девильман подошла к нему и попросила уделить ей немного внимания. Мужчина, больше всего на свете дороживший своей репутацией, ответил отказом, но девица не отступала. Она придвинулась к Хауссвольфу и прошептала: «Это касается Елены».
Арвиду пришлось уступить. Он встал и вместе с девушкой отошёл от стола. Девильман, довольная собой, дождалась подходящего момента и заговорила. В следующие несколько минут мужчина смотрел на Клариссу с мрачной злобой, более всего на свете желая, чтобы её слова оказались ложью.
Когда Девильман замолчала, Арвид взял её за руку и прохрипел:
— Ты лжёшь…
— Ах, вот как? — усмехнулась девушка. — Значит, пойдите и посмотрите сами. Они поднялись на третий этаж. Думаю, вы знаете, где там можно уединиться…
— Молчи, — сдавленно приказал Хауссвольф. — Молчи. Если кто-то услышит, ты…
Его сомкнутые губы побелели. Ещё секунда, и мужчина мог сорваться, но сообразительная Кларисса поклонилась и негромко позвала Александру, которая проходила мимо, возвращаясь из уборной. Увидев её, высокую, длинноволосую, статную — официальную наследницу одного из влиятельнейших домов Дексарда, Арвид успокоился. Он отпустил Клариссу и, совладав с собой, попросил её и Александру занять места за столом.
— Надеюсь, вам понравится ужин, — сказал хозяин дома, после чего сестры оставили его.
— Мерзкая дрянь, — прошептал мужчина и позвал лакея. Незамедлительно к нему подошёл невысокий парень в белой рубашке.
— Приведи его… Он должен быть у себя, во флигеле. Пусть ждёт в вестибюле, есть дело, — распорядился Арвид, и слуга отошёл.
— Ну, только попробуй обмануть меня, глупая девчонка! — мрачно проговорил мужчина.
Немного позже он извинился перед гостями и направился на первый этаж. Никого особо это не удивило. Все настолько увлеклись трапезой, что и виновница торжества, и её отец отошли на второй план. Теперь на первом месте для собравшихся была вкусная пища, весёлый разговор и возможность хотя бы на один вечер забыть о вездесущих проблемах.